Рационален ли отказ от менеджмента?



Опубликовано в журнале "Менеджмент в России и за рубежом" №5 год - 2006


зам. гл. редактора журнала «Менеджмент в России и за рубежом»

Бондаренко А.М.,
руководитель отдела
рекламы и маркетинга
ООО «Найлан»

Войченко Д.Г.,
начальник отдела IT
ООО «Шамса-холдинг»

Национальный совет по корпоративному управлению еще в прошлом году объявил, что одноименная форма управления бизнесом закономерно пришла на смену менеджменту [1]. Корпоративное управление (КУ) как имя, действительно, обретает все большую популярность, оказываясь частью названий кафедр, конференций и книг. Тем более важен вопрос, чем на сегодня является КУ? Логическое ли это развитие интеграционного менеджмента, принципиально новая форма управления организацией, новое название известных подходов? Рискнем высказать несколько предварительных размышлений на этот счет, в надежде вызвать коллег на дальнейшее обсуждение вопроса.

Разумеется, не стоит сводить КУ к «наличию явного лидера – руководителя высшего звена, стратегических и операционных концепций компаний», как это сделано в [2]. На наш взгляд, КУ – трансляция сигнала владельцев собственности организаций к лицам, занятым работой в них (и, прежде всего, управляющей работой). Суть сигнала проста – вложив в организацию средства, владельцы хотят распоряжаться доходами от вложений. Кратко формулируя глобальные пожелания собственников (прежде всего, акционеров) к работающим на них людям (прежде всего к управляющим собственностью), можно заключить: они хотят реализации стратегий, ведущих к увеличению стоимости организаций. Данный императив адресован не только (и не столько!) лидерам предприятий.

По данным опроса PricewaterhouseCoopers, во всех без исключения отраслях (банковские услуги, химическая продукция, IT, страхование, розничная торговля, недвижимость, телекоммуникации) присутствует разрыв в качестве управления. По мнению этих авторитетных аудиторов, качество управления определяется не только лидерами, находящимися на виду, но и руководителями всех подразделений организации [2], то есть управленцами.

Глобальное исследование 322 институциональных инвесторов в 18 странах мира, проведенное в 2006 году Institutional Shareholder Services (ISS) [3], позволило исследователям выделить 4 узловых проблемы управления, которые авторы резонно полагают общемировыми. Это эффективность советов директоров, правила и право на вознаграждение топ-менеджмента, финансовая отчетность, эффективность компании и ее директора. Исследователи там же отмечают серьезные отличия взглядов инвесторов на управление – от требований полного подчинения всех сотрудников воле собственников до предоставления максимальной свободы с отчетом «по результату». Нетрудно заметить, что это – парафраза полярных организационных структур, хорошо известных из теории менеджмента и всем спектром (от жестко интегрированных по вертикали до суперплоских) применяемых в традиционном управлении.

Все четыре проблемы, на наш взгляд, принципиально решаемы в рамках существующего интеграционного менеджмента и не требуют создания новых методологических сущностей. Упреки к менеджменту как к устаревшему подходу, неспособному принудить менеджеров повышать благосостояние собственников, на наш взгляд, отражают лишь общественное понимание опасности инсайдерского поведения менеджеров. Разумеется, отчужденные от собственности распорядители собственности подвержены соблазну отчуждения собственника от дохода. Но это, видимо, проявление бытийственных свойств человека – тягота нравственного противостояния искушению. Никакая система управления не сможет сделать то, что должен выполнять нравственный императив – побуждать работать честно. Поскольку менеджер, собственник и социум заключают неявный общественный договор (плодом которого и является организация), постольку порядочно этот договор выполнять. В данной системе координат КУ излишне.

Тем не менее, собственники настаивают на формальной кодификации общественного договора, прежде всего своих отношений с работниками, и прежде всего с управленцами. Кодификации, как показывает деловая практика, главным образом подвергается извлечение и распределение дохода от капитала собственников. Можно сказать, что капиталовладельцами, особенно акционерами, владеет «невроз недополучения». И в рамках этой «фобии ограбления» как раз возникает главное отличие КУ от интеграционного менеджмента. Формируются, записываются и институционально закрепляются нормативы некоего «корпоративного поведения». (Очевидно, что приемы управления, способы отчетности и цвет делового костюма являются лишь составляющими поведения как биосоциального феномена. Такова и заповедь «не укради»). Отчего-то предполагается, что кодифицированное нормирование основных форм деятельности управленцев (прежде всего высшего и среднего звена) преградит дорогу инсайдерам и повысит эффективность труда всех руководителей, исполнителей и организации в целом.

Занятно, что при этом по умолчанию происходит внешнее ограничение свободы, и менеджер по определению перестает быть творческим организатором деятельности предприятия – он начинает в большей и большей мере превращаться в исполнителя. Таким образом, для собственника риск потери части дохода заменяется риском потери всего предприятия. Ведь кодификация деятельности хороша исключительно в условиях стабильной внешней среды – когда от организации и менеджеров не требуется поведенческой гибкости, творческого поведения. По меткому замечанию Тома Питерса, «события 11 сентября наглядно показали беспомощность негибкой организации под названием «армия США» в противостоянии с куда меньшей, но гибко организованной организационной структурой».

Экономически настойчивое внедрение КУ может быть выгодно только монополистическим и олигополистическим корпорациям, поскольку чем сильнее монополизирован тот или иной рынок (отрасль), тем меньше вероятность динамичных изменений его внешней среды и тем выше предсказуемость и управляемость этих изменений. Интеграционный менеджмент – искусство управления рыночными методами в рыночных условиях. КУ – форма институционального управления в условиях жесткого институционального регулирования экономики и иных форм социальной жизни. Соответственно, отказ от менеджмента и переход к КУ рационален лишь в случае замены свободных рыночных отношений внерыночными или утверждения институционально и картельно регулируемого рынка.

Совершенно парадоксально выглядит настойчивое внедрение (в том числе и на государственном уровне) идеологии КУ в России [4], где исторически большая часть владельцев корпораций и их руководителей физически совпадают. С другой стороны, собственнику (в отличие от общества) в конечном счете безразлично, что будет являться основным источником прибавочной стоимости – размер его капитала или его же иерархическая позиция в системе властных отношений.

ЛИТЕРАТУРА

1. РСПП // Корпоративное управление. – 2005. — № 3.

2. Логунов С. Материалы бизнес-форума Financial Director, Москва, 26—27 ноября 2004 г.

3. Corporate Governance: From Compliance Obligation to Business Imperative. — Institutional Shareholder Services, 2006.

4. Распоряжение ФКЦБ от 30 апреля 2003 г. N 03-849/р «О методических рекомендациях по составу и форме представления сведений о соблюдении Кодекса корпоративного поведения в годовых отчетах акционерных обществ».

Также по этой теме:


Ранее просмотренные страницы

Список просмотренных товаров пуст
Список сравниваемых товаров пуст
Список избранного пуст
Ваша корзина пуста