Знатоки утверждают, что русская речь среди прочих челове
ческих речений выделяется особой мелодичностью и строем,
вызывающим эмоциональный отклик у слушателя. В самом
деле, все слагаемые нашего языка, включая гармонию соглас
ных и гласных звуков, словообразование, грамматические и
синтаксические особенности и, конечно, лексику, работают
на его выразительность. А людям, поднаторевшим в произ
несении речей, ведом и еще один секрет его выразительности
– ритмичность.
Ритмическая организация высказывания – самое древнее
средство словесного воздействия на психику человека, беру
щая начало еще из ритуального танца. Есть сведения, что даже
указы древнерусских князей, что публично зачитывались на
площадях при большом стечении народа, были выдержаны
в определенном ритме, разумеется, не танго, но былинного
стиха. Так они ощутимее били по нервам и лучше врезались в
память. Но куда составителям княжеских декретов до мастерс
тва всякого рода шаманов! Согласно исследованиям ученых,
специализирующихся в области психолингвистики, власть
шаманов прошлого и аферистов настоящего над волей людей
зиждется не столько на смысле произносимого, сколько на
его ритмике.
Редакция, разумеется, далека от мысли переквалифи
цировать своих читателей в шаманов, но вот познакомить
их с основными принципами ритмической организации речи считает необходимым. Выделенное следует принимать за
тему занятия.
Первый и наиболее часто используемый прием – это повторы. Повтор – это сознательное, целесообразное и упорядочен
ное повторение слова или словосочетания. Повторы бывают
разными. Повторяемые фрагменты могут стоять в начале
синтаксических единиц. Вспомним знаменитое стихотворение
К. Симонова, написанное в сорок первом году. Благодаря мно
гократному повтору одного бесхитростного словосочетания
оно превратилось в своего рода заклинание. Все четыре года
войны наши отцы и деды произносили
его как молитву:
Жди меня, и я вернусь,
Только очень жди…
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди, Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара…
А вот другой вид повтора:
Не знав коварную измену,
Тебе я душу отдавал,
Такой души ты знала цену? Ты знала – я тебя не знал!
В этом отрывке из стихотворения Лер
монтова повторяются конец предыдущего
предложения и начало последующего.
Бывает и такое: конец синтаксичес
кой конструкции повторяет его начало.
Такой повтор называется кольцом, или
рамкой. В качестве примера приведем
фразу из статьи А. Блока о Пушкине: «В
этих веселых истинах здравого смысла,
перед которыми мы так грешны, можно
поклясться веселым именем Пушкина».
Иногда повторяются концы смежных
единиц: Наша память хранит с малолетс
тва веселое имя: «Пушкин. Это имя, этот
звук наполняют собою многие дни нашей
жизни. Сумрачны имена императоров, пол
ководцев, изобретателей орудий убийства,
мучителей и мучеников жизни. И рядом с
ними это легкое имя – Пушкин». Это от
рывок из все той же статьи Блока.
Повтор – очень гибкий синтаксический прием. Им можно варьировать по
своему усмотрению, придавать любые
формы, например: «конец» – «начало»
– «начало», как в стихотворении Есенина:
Я полон дум о юности веселой,
Но ничего в прошедшем мне не жаль. Не жаль мне лет, растраченных
напрасно, Не жаль души сиреневую цветь…
К повторам близко примыкает параллелизм — так называется повтор смежных
синтаксических частей – предложений
или их частей. Причем зачастую это пов
тор не одних и тех же блоков, а тождес
твенных по архитектонике. Слова в них
могут быть семантически не близкими,
но могут быть и вкрапления одних и тех
же, как в этом фрагменте статьи Белин
ского о театре: «И вот грянул оркестр – и душа ваша предощущает в его звуках те
впечатления, которые готовятся пора
зить вас; и вот поднялся занавес – и перед
взорами вашими разливается бесконечный
мир страстей и судеб человеческих».
Иногда параллелизм имеет форму
восклицательных или вопросительных
предложений. Произносимые со специ
фической интонацией, отличной от ней
тральной интонации повествовательного
предложения, они обладают особой энер
гетикой, их повторения подобны резким
тактом военного марша. Согласитесь,
что именно использование такого рода
синтаксического параллелизма придает
высокий пафос выступлению Е. Лайко
вой, известной в недавнем прошлом об
щественной деятельницы: «Я знаю людей,
которые выставляют на улицу свою собаку
за то, что она не может больше приносить
потомства, а значит – дохода. Что же
получается: деньги вместо души? Что ста
нет с нашим разумом и нашим сердцем? Не
покинет ли нас доброта навсегда?»
На основе параллелизма формируется
градация, т. е. перечисление синони
мичных слов в порядке ослабления, но
в большинстве случаев – нарастания
их значимости. Вот как, прибегнув к
градации, Пушкин всего лишь в одном
предложении нарисовал последователь
ность распада творческой личности: «А
ты, младое вдохновенье… Не дай остыть душе поэта, ожесточиться, очерстветь и наконец окаменеть». Здесь градация не
только яркий экспрессивный прием, но и
инструмент, с помощью которого дости
гается стройное, логическое оформление
мысли. А вот отрывок из речи писателя
С. Залыгина на вечере, посвященном
юбилею Пушкина. В ней тоже повторы
и параллелизм, в том числе и градация: «Не знаю, стал ли я с годами лучше пони
мать Пушкина. Но знаю, что я все больше
и больше стал ему удивляться, удивляться этому чуду бесконечно и умом, и чувством,
и всем опытом жизни».
Обратите внимание на первые два
предложения из приведенного отрывка.
Их связывают однокоренные слова с про
тивоположным значением: «знаю» – «не
знаю». Это антитеза. Она родная сестра
параллелизма. А противопоставляемые
слова, как вы помните, называются антонимами. Использование антонимов в
связке с другими однородными членами
придает высказыванию ритмическую
четкость и, как следствие этого, повы
шенную экспрессию: «На восходе ли
жизни или на ее закате, в минуты радости и дни лихолетья, в трудах и бою – всегда
и всюду была с русским человеком песня»
(из прессы).
И все же, как ни парадоксально это
звучит, но придать определенный ритм
речи можно, нарушая ее ритмичность.
Это — как в музыкальном произведении:
звучит оркестровая мелодия, она спо
койна, вы уже живете в ней, и вдруг в ее
спокойное течение врывается звучание
нового инструмента со своей темой и
ритмом. И вы невольно переключаете
свое внимание на эту новизну.
С некоторыми синтаксическими
фигурами, выполняющими эту функ
цию в речи, мы вас уже знакомили. Это
прежде всего инверсия, т. е. нарушение
устойчивого порядка слов в словосоче
тании: «Вот мчится тройка удалая вдоль
по дороге столбовой…» Это и опущение (непроговаривание) некоторых слов,
которые просто подразумеваются и
превращают полное предложение в
неполное, с его лаконичностью и напо
ристостью. По лингвистической терми
нологии это называется эллипсосом (см.
«Занятие 31»).
Но вот с некоторыми другими синтаксическими фигурами-«нарушителями»
заведенного порядка мы вас познакомим.
Во-первых, это сегментация. Ее
суть заключается в том, что происходит
расчленение нормативной архитектуры
предложения. При этом в первую ее
часть, ставшую самостоятельной едини
цей, выносятся слова или группа слов
– носителей темы: «Москва! Как много в
этом слове…»
Во-вторых, это парцелляция. Сей тер
мин тоже обозначает расчленение, но с
акцентированием внимания не на теме,
а на ее признаке, который с этой целью
выносится за пределы основного пред
ложения и которому придается статус
самостоятельного предложения. Причем
отсекаемая часть в большинстве случаев
имеет форму инверсии: «Эта ритори
ческая заповедь многократно проверена
практикой. И нашей, и зарубежной».
Привлекает внимание слушателя и нарушающее монотонность речи умолчание:
«Взятки он греб и правой, и левой рукой,
когда правая уже не вмещала объемистую
пачку зеленых купюр. По сигналам понаехали проверяющие и… Сейчас наш «герой» уже
сидит… в кресле начальника управления»
(из прессы).
Заставляют активнее заработать нашу
мысль и чувства вставные конструкции:
И каждый вечер в час назначенный (Иль это только снится мне?)
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
(А. Блок)
Есть и другие синтаксические инс
трументы, способные варьировать ритм
речи и привносить в нее неожиданные
аккорды. Но они менее распространены,
чем вышеперечисленные, и касаться их
мы не будем. Лучше вернемся ко всему,
что выделено курсивом.
Даже просто читая, а не произнося
вслух фразы из примеров, с помощью
которых мы продемонстрировали воз
можности ритмической организации
речи, можно ощутить, как ритмика
многократно усиливает воздействие их
содержания на нас. Почему? Не все ли
равно, произносится слово один раз
или трижды, переставляются слова или
нет, расчленяются предложения или
пребывают в заповедной нетронутости?
Оказывается, нет. Психолингвистикой
установлено, что ритм действует не столь
ко на сознание, сколько на подсознание.
И можно только представить, какой
заряд энергии, какое мощное желание
победить получили наши люди на фронте
и в тылу, услышав слова кинорежиссера
Александра Довженко: «Так за матерей
наших, за наших дорогих – огонь! Огонь до
самого неба, хлопцы! Невиданный огонь за
Украину, за Советскую Украину, за Со
ветский великий Союз и за все славянство!
Огонь за урожай на земле нашей, политой
кровью нашей и славных предков наших
– запорожцев!»
Некоторым читателям пример этот,
наверное, покажется не соответству
ющим духу времени. Но почему же?
Сколько можно вытравлять из памяти ис торию нашу с ее никуда не исчезающими
фактами? А отрывок из речи Довженко
приведен вовсе не случайно: сильной
напряженности времени соответствует
и высокая напряженность слов. То есть
в обыденной действительности у нас нет
надобности ритмизировать свою речь,
переводя ее в пафосное звучание. Но у
каждого из нас есть родные и друзья, и у
них случаются свои большие радости и
скорби. И в такие минуты, соучаствуя в
жизни близких людей, мы им непременно
что-то говорим. И мы искренне стремим
ся, чтобы наши слова не коснулись уха
слегка, но осели бы в душе внимающего
нам. Возможно, наше занятие поможет
вам это сделать.
От автора. Это было наше заключи
тельное занятие. Не в смысле очереднос
ти, а в смысле завершенности рубрики
«Говорим по-русски». В течение несколь
ких лет вы знакомились с секретами
правильной, выразительной и красивой
русской речи. Мы провели экскурсию по
всем проспектам, улицам и переулкам
этой необъятной темы. Какие-то детали,
возможно, и выпали из поля нашего зрения.
Но объять необъятное невозможно, и по
тому, как это ни грустно, мы вынуждены
попрощаться. Искренне надеюсь, что эти
занятия во многом помогли вам. Спасибо
всем за внимание.
