Трансакционный подход к исследованию эффективности институтов стимулирования инновационной активности экономических агентов

Исламутдинов В.Ф.,
к. э. н., доцент, заведующий кафедрой
экономической теории
Югорского государственного университета

Трансакционный подход к исследованию инновационной сферы пока применяется весьма редко.

Примерами использования трансакционного подхода к исследованию сферы инноваций являются работы М.В. Сырова [1], М.М. Прониной [2]. Сыров предпринял попытку разработки теоретической концепции трансакционных издержек инновационного процесса и методических положений, необходимых для принятия решений в сфере инновационной деятельности по критерию оптимизации трансакционных издержек. В работе Прониной трансакционный подход применён к исследованию трансакционных издержек на рынке интеллектуальной собственности.

Серьёзных статей на эту тему также очень немного. Скорее всего, это связано с увлечением концепцией национальной инновационной системы. В то же время у трансакционного подхода большой нераскрытый потенциал, как в части объяснения протекающих в отечественной экономике процессов, так и в части формирования методологии исследования разнообразных аспектов инновационной деятельности.

В рамках трансакционного подхода инновационная деятельность экономических субъектов может быть представлена как совокупность трансакций, выполняемых для достижения временного преимущества над конкурентами (получения интеллектуальной квазиренты). Рассматривая инновационную деятельность экономических субъектов согласно классификации Дж.Р. Коммонса, можно выделить разновидности трансакций.

Трансакции сделки предполагают наличие двух и более независимых друг от друга экономических субъектов. К таким трансакциям в сфере инноваций относятся сделки купли-продажи патентов, лицензий, выполнение НИОКР по заказу, осуществление аутсорсинговых и консалтинговых услуг, оптовая и розничная торговля инновационными продуктами и услугами. Регулирование и стимулирование подобных трансакций осуществляются институтами инновационной среды, то есть глобальными институтами, макроинститутами, мезоинститутами и микроинститутами (внешними по отношению к фирме).

Трансакции управления предполагают неравенство сторон, наличие начальников и подчинённых. Трансакции управления в сфере инноваций могут иметь место только внутри фирмы (корпорации). К таким трансакциям относятся взаимоотношения между собственниками фирмы и её менеджментом, между руководителями высшего звена и руководителями низших уровней, между менеджерами подразделений и рядовыми сотрудниками. К сфере инноваций относятся взаимодействия по поводу формирования миссии и стратегии фирмы, по поводу стратегического прогнозирования и планирования, по поводу формирования и управления рабочими группами и инновационными командами, по поводу распределения рисков и ответственности в процессе осуществления инновационных проектов, в процессе контроля эффективности инновационной деятельности по поводу материального и морального стимулирования наиболее инновационно активных сотрудников. Регулируются эти трансакции только внутрифирменными институтами стимулирования инновационной активности.

Трансакции рационирования также предусматривают наличие иерархии, но в отличие от трансакции управления здесь отсутствует прямое подчинение одной стороны трансакции другой. Суть трансакции сводится к распределению благ и ресурсов между отдельными экономическими субъектами. Трансакции рационирования могут существовать как внутри фирмы, так и в макроэкономических масштабах. Внутри фирмы к трансакциям в сфере инноваций относятся взаимоотношения по поводу распределения ресурсов между конкурирующими НИОКР и инновационными проектами, между рутинной и инновационной деятельностью фирмы. На макроуровне к данным трансакциям относятся процессы распределения бюджетных средств, как прямого финансирования НИОКР и инновационных госкорпораций, так и выделение грантов, субсидий, налоговых, таможенных и прочих преференций. Регулируются эти трансакции институтами стимулирования инновационной активности всех уровней.

Согласно О. Уильямсону, трансакции можно классифицировать по признакам частоты, специфичности ресурсов и неопределённости.

По частоте трансакции в сфере инноваций могут быть как разовыми, случайными, так и регулярными, причём именно частота трансакций в данной сфере может служить показателем для измерения инновационной активности как на микроуровне, так и на макроуровне. Если инновационные трансакции совершаются разово или случайно, то можно говорить о слабой инновационной активности. Лишь регулярность инновационных трансакций позволяет говорить о хорошем уровне инновационной активности как на уровне отдельного экономического субъекта, так и на уровне национальной инновационной системы.

По специфичности ресурсов практически все трансакции относятся к специфическим или интерспецифическим (идиосинкразическим), то есть альтернативные издержки использования  задействованных в инновационной деятельности ресурсов малы или равны нулю. В том случае, если трансакция не состоялась, предназначенные для этого ресурс или благо чаще всего не могут быть использованы в другой трансакции. Причём специфичность ресурсов снижается по мере продвижения инновации по стадиям цепочки создания стоимости. На начальных стадиях специфичность ресурсов наивысшая, например, на стадии генерации инновационной идеи, создания изобретения или выполнения НИОКР экономические субъекты не могут использовать накопленные для этих целей ресурсы для выполнения других трансакций. Например, если фирма закупила специальное оборудование для какого-либо вида НИОКР, то использование этого же оборудования для выполнения других НИОКР проблематично. Если сотрудник фирмы накопил человеческий капитал в сфере разработки рацпредложений и изобретений в одной области, то вряд ли он пригодится ему в другой области знаний.

На конечных стадиях степень специфичности ресурсов снижается. Например, торговый посредник, приобретая торговое оборудование или нанимая торговый персонал для продажи конкретного вида инновационной продукции, может довольно быстро переориентировать его на продажу другой продукции или услуг.

По уровню неопределённости трансакции в сфере инноваций относятся к трансакциям с высоким и средним уровнем неопределённости. В этом, кстати, и состоит специфика инновационной деятельности, отмечаемая всеми исследователями, причём уровень неопределённости также снижается по мере продвижения по стадиям инновационного процесса.

Что касается классификации трансакционных издержек в сфере инновационной деятельности, то наиболее распространённой является классификация Эггертссона, предполагающая деления трансакционных издержек по источнику возникновения [3]: издержки поиска информации, издержки ведения переговоров, издержки измерения, издержки спецификации и защиты прав собственности, издержки оппортунистического поведения (издержки мониторинга и принуждения к исполнению). Дж. Уоллис и Д. Норт делят трансакционные издержки по характеру проявления (до совершения трансакции (ex ante) и в процессе или после совершения (ex post)).

Совмещая обе классификации, можно выделить следующие виды трансакционных издержек в сфере инновационной деятельности в российской экономике (табл. 1).

Что касается измерения величины трансакционных издержек в инновационной сфере, то оценка их пока не проводилась и, как признаёт большинство исследователей, практически не реализуема. Но в то же время практически все исследователи инновационной сферы признают, что трансакционные издержки инновационной деятельности весьма велики, особенно в Российской Федерации, что и является одной из причинслабой инновационной активности экономических субъектов.

В то же время предпринимаются попытки измерения величины трансакционных издержек в других сферах экономики. Например, измерить трансакционные издержки страховой фирмы [4], в корпоративных структурах [5], в международной торговле [6], на примере естественных монополий [7], кредитных организаций [8]. Вполне допустимо, что данный опыт измерения трансакционных издержек можно распространитьи на инновационную деятельность. Однако общим недостатком всех предлагаемых методик учёта трансакционных издержек является учёт только денежной составляющей, в то время как в сфере инноваций большое значение имеют неденежные аспекты трансакционных издержек, а измерение денежной составляющей весьма затруднительно. К неденежным составляющим трансакцонных издержек в сфере инновационной деятельности следует отнести затраты времени и издержки, связанные с неопределённостью результатов инновационной деятельности. Эти издержки не всегда возможно свести к денежным затратам, их нужно учитывать как-то отдельно.

Например, затраты времени изобретателя на поиск необходимой информации нельзя выразить в денежной форме, поскольку невозможно чётко определить стоимость единицы труда данной категории работников. То же самое относится к издержкам, связанным с задержкой выведения инновационного продукта на рынок. Такая задержка может обернуться как полным провалом, так и лишь незначительным снижением прибыли.

Что касается неопредёленности результатов инновационной деятельности, то её нельзя свести к обычному риску. Если бы это было возможно, то страховые компании предлагали бы услуги по страхованию инновационных рисков. Неопределённость результатов приводит как к прямым денежным потерям (потери дохода от инновационных продуктов и услуг), так и к косвенным потерям, например потерям времени на согласование позиций сторон в процессе переговоров по поводу инновационного проекта, альтернативным издержкам в связи с невозможностью договориться и неосуществлением проекта вообще.

Таким образом, есть необходимость в принципиально новом подходе к измерению трансакционных издержек в случае их оценки в инновационной сфере. Предлагается учёт как минимум трёх составляющих трансакционных издержек – денежной, затрат времени и потерь, связанных с неопределённостью. В том или ином виде трансакционных издержек могут присутствовать как все три составляющие, так и лишь одна-две из них (табл. 2

).

Ещё одним недостатком существующей теории трансакций является однобокость рассмотрения эффективности трансакций только со стороны издержек. В то же время трансакции совершаются экономическими субъектами не просто так, а с целью увеличения полезности, так как рациональный экономический агент всегда стремится максимизировать полезность. Другое дело, что экономический агент ввиду перманентного эгоизма и индивидуализма в первую очередь стремится максимизировать собственную полезность. А из трёх видов трансакций только один вид направлен на максимизацию полезности всех заинтересованных сторон – это трансакции сделки. Трансакции управления и трансакции рационирования теоретически направлены на максимизацию полезности «заказчика» трансакции – экономического субъекта более высокого порядка, элементами которого выступают стороны трансакции. Это может быть фирма (организация) в лице её руководителей и сотрудников, государство в лице распорядителей и получателей бюджетных средств. В этом случае может возникнуть несоответствие между собственными целями сторон трансакции и целями экономического субъекта более высокого порядка. Это является причиной оппортунистического поведения и других парадоксов и явлений нерыночных типов трансакций.

Однако независимо от того, совпадают цели сторон трансакции с целями «заказчика» трансакции или нет, получение полезности от трансакции является необходимым условием её совершения. Для того чтобы теория трансакций была логически стройной, её необходимо дополнить концепцией «трансакционной полезности», то есть некоторого положительного эффекта от совершения трансакции.

Потребность в такой категории назрела давно, и примером попытки введения в научный оборот подобной дефиниции является статья Джефри Дайера (Jeffrey H. Dyer) [9], посвящённая изучению эффективности межфирменного взаимодействия.

В данной статье помимо традиционно употребляемого термина «трансакционные издержки» (transaction costs) применён термин «ценность трансакции» (transaction value), под которым понимается общий результат (эффект) участников трансакции (joint performance of the transactors). В статье показано, как те или иные институты, вроде репутации, доверия, инвестиции в отношенческо-специфические активы, повышают ценность трансакции, в то время как трансакционные издержки снижают эту ценность.

При этом Дайер первым отметил, что эффект от этих институтов состоит не только в снижении трансакционных издержек (как это принято считать), но и в повышении общего результата (эффекта) от трансакции. К сожалению, названная статья осталась практически незамеченной в широких кругах экономистов и названная дефиниция не прижилась. Помимо этого, Дайер рассматривал лишь тот эффект от трансакции, который проявляется в совместной деятельности, то есть в повышении полезности будущих трансакций одновременно для обеих сторон. Однако если внимательно присмотреться к трансакциям, становится ясно, что в реальности такая экономическая категория, как эффект (результат) трансакции, существует не только в тех трансакциях, которые осуществляются при совместной деятельности сторон, но и в любой трансакции. И экономические агенты неявно оперируют именно ею при оценке или сравнении уже совершённых или предстоящих трансакций (а немалопонятной и неудобной в практическом применении категорией трансакционных издержек).

Наиболее явно такой эффект проявляется в трансакциях сделки, когда каждая из сторон получает полезность большую, чем затраченные ресурсы. Для примера возьмём сделку по продаже патента или лицензии. Держатель патента получает сумму, большую, чем его затраты, связанные с получением патента, включая затраты на весь цикл работ в рамках инновационного процесса. Патентоприобретатель получает готовый патент, то есть экономит деньги и время, необходимые на создание продукта-аналога собственными силами. Кроме этого он получает доход от продажи продукции, услуг, произведённых с помощью этого патента, причем этот доход покрывает его издержки на приобретение патента.

Другое дело, когда в результате трансакции одна из сторон получает нечто нематериальное, неизмеримое в денежном эквиваленте. В случае трансакций управления имеет место именно такая форма обмена. Для примера рассмотрим ситуацию найма работника интеллектуального труда. Фирма в лице руководителя получает в распоряжение интеллектуальный капитал данного работника, а взамен выплачивает заработную плату. Трансакционные издержки фирмы сводятся к денежным затратам и издержкам от оппортунизма (возможности отлынивания), а выгода от трансакции проявляется в сокращении времени осуществления инновационной разработки с помощью привлечённого интеллектуального капитала, а также, возможно, в снижении неопределённости результатов инновационной деятельности. Трансакционные издержки работника заключаются в затратах его личного времени, и также в издержках оппортунизма (возможности вымогательства стороны работодателя ввиду специфичности интеллектуального ресурса). Выгода от трансакции – в прямом денежном доходе и снижении неопределённости будущего (получение устойчивого источника дохода).

Таким образом, выгоду от трансакции удобно измерять в тех же трёх составляющих, что и трансакционные издержки: денежной, временной и связанной с неопределённостью. В общем виде общий эффект от трансакции (ценность трансакции) должен учитывать разницу между выгодой от трансакции и трансакционными издержками.

где КЭТ – комплексный эффект от трансакции;
 – разница между приростом денежного дохода в результате совершения трансакции и денежными издержками, связанными с ней, ден. ед.;
 – разница между сокращением затрат времени в результате осуществления трансакции и затратами времени на осуществление трансакции, ед. времени;
 – разница между неопределённостью будущего до совершения трансакции и после.

В вышеприведённой формуле есть одна методологическая сложность – это то, что все три составляющие эффекта измеряются в разных единицах измерения. Выходов из данного положения может быть несколько.
1. Приведение всех составляющих к одной единице измерения. Например, выражение всех составляющих через денежную составляющую. С точки зрения практики инновационной деятельности это был бы наилучший вариант, но он наименее осуществим, поскольку в инновационной сфере денежное измерение любых составляющих очень затруднительно ввиду специфики данного вида деятельности.

2. Выражение всех составляющих в условных единицах измерения – баллах, коэффициентах. Например, если разница между приростом денежного дохода в результате совершения трансакции и денежными издержками, связанными с ней, равна нулю, то присваиваем 0 баллов, если разница положительна, но не более чем в 2 раза, – то 1 балл, если от двух до 5 раз – 2 балла, если более 5 раз – 3 балла. Соответственно, если разница отрицательна, то баллы с минусом.

3. Выражение всех составляющих в нормализованных единицах измерения, то есть в безразмерной величине от 0 до 1, получаемой сопоставлением (делением) показателя на некий базис. Например, для денежной составляющей таким базисом может выступать стабильная прибыль, получаемая экономическим субъектом до совершения инновационной трансакции. Для временной составляющей это должен быть любой как временной горизонт, превышающий затраты времени на осуществление трансакции, так и временной выигрыш от трансакции. Это может быть средний срок функционирования экономического субъекта на рынке. Например, для работника это может быть средний срок нахождения в трудоспособном возрасте – 40 лет (от 20 до 60 лет).

Для инновационной фирмы это может быть средний срок морального устаревания её продукции. Что касается показателя неопределённости, то его и переводить не надо, так как он выражается в пределах от 0 до 1.

Нормализованная оценка представляется мне объективной и свободной от недостатков всех существующих на данный момент способов оценки трансакционных издержек. Примером использования нормализованной оценки эффективности институтов стимулирования инновационной активности является авторская методика, представленная в [10].

Применение трансакционного подхода к исследованию эффективности институтов инновационной среды весьма продуктивно, позволяет оценить не только трансакционные издержки, но и выгоды и в конечном счете – общий эффект (результат) от инновационных проектов как разновидности трансакций. В результате может быть сформирована принципиально новая методология оценки эффективности институтов стимулирования инновационной активности. В дальнейшем, вполне возможно, применение данной методологии может быть расширено для оценки любых экономических институтов.

Литература
1. Сыров М.В. Оптимизация трансакционных издержек инновационного процесса : автореф. дис. … канд. экон. наук. – Москва, 2006.
2. Пронина М.М. Трансакционные издержки на рынке интеллектуальной собственности : автореф. дис. … канд. экон. наук. – СПб., 2007.
3. Литвинцева Г.П. Институциональная экономическая теория : учебник. – Новосибирск : Изд-во НГТУ, 2003.
4. Красных М.В. Формирование и количественная оценка трансакционных издержек страховой фирмы : автореф. дис. … канд. экон. наук. – Пермь, 2010.
5. Искоков М.О. Оценка трансакционных издержек в корпоративных структурах // Вектор науки ТГУ. – 2011. – № 2 (16). – С. 246–251.
6. Лебедев Д.С. Методологические подходы к определению и оценке трансакционных издержек в международной торговле // Вестник Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова. – 2009. – № 14. – С. 98–104.
7. Серебряков Ф.А. Трансакционные издержки российского предприятия: факторы и измерение : автореф. дис. … канд. экон. наук. – Ростов н/Д, 2004.
8. Марьясин А.М. Трансакционные издержки и их влияние на доходы кредитных организаций //Российское предпринимательство. 2011. – № 5, Вып. 2(184). – С. 152–155.
9. Jeffrey H. Dyer. Effective Interfirm Collaboration: How Firms Minimize Transaction Costs and Maximize Transaction Value // Strategic Management Jornal, Vol. 18, No. 7 (Aug., 1997), pp. 535–556. Stable URL: jstor.org/stable/3088149. Accessed: 05.03.3013.
10. Исламутдинов В.Ф. Методика оценки эффективности институтов инновационной среды // Менеджмент в России и за рубежом. – 2012. – № 6. – С. 7–15.