Опубликовано в журнале "Советник юриста" №12 год - 2012
Оськина И.Ю.,
д. ю. н.
Лупу А.А.,
д. ю. н.
На сегодняшний день все чаще стали происходить практически массовые передачи «безнадежных» кредиторских задолженностей банками коллекторским агентствам, при этом без ведома клиентов (заемщиков).
Весьма обычной является ситуация, когда физическое лицо потребитель заключил с банком договор о предоставлении банковского кредита, однако из-за финансовых проблем допустил просрочку по кредиту, после чего банковская организация заключила договор с другой организацией «коллекторским агентством» об уступке права требования по данному кредитному обязательству в одностороннем порядке без согласования с заемщиком, ссылаясь на то, что заемщик якобы дал согласие на возможность уступки права требования при подписании кредитного договора.
И здесь возникает вопрос: законна ли такая сделка о переводе права требования?
Чаще всего данная передача происходит по двум юридическим формам: договор поручения, договор цессии (уступки права требования).
В рассматриваемом случае имеет место именно договор цессии (уступки права требования).
Безусловно, для кредитных организаций разрешить проблему «безнадежной» кредиторской задолженности через уступку права требования зачастую наиболее экономически выгодно, нежели иные возможные способы действий.
Рассматривая положения гл. 24 ГК РФ, регулирующей вопросы уступки права требования, применительно к обозначенной теме, необходимо отметить, что ст. 382 ГК РФ в качестве основания для перехода права требования предусматривает либо сделку, либо прямое указание закона. При этом действительность цессии не ставится в зависимость от наличия согласия должника.
Таким образом, законодательство фактически не содержит ограничений для применения цессии в кредитных обязательствах.
В свою очередь возникает вопрос: в каком объеме права требования передаются к новому кредитору?
В данном случае возможны два варианта:
1) размер определен самим договором об уступке права требования;
2) размер не определен договором об уступке права требования, ввиду чего подлежит определению по правилам, установленным действующим законодательством, т. е. «право первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права, если иное не предусмотрено законом или договором» (ст. 384 ГК РФ).
Однако обязательства заемщика по своей структуре состоят из большого количества элементов: обязательство уплатить проценты, целевое использование кредитных средств и т. д. Тогда как к моменту передачи права требования у заемщика может возникнуть лишь одна обязанность: уплатить очередной(ные) платеж(жи) по кредитному договору, ввиду чего новый кредитор получает право требовать лишь исполнения указанных обязательств, а не возврата всей суммы кредита, процентов и штрафных санкций (как это часто бывает). Но, поскльку в ст. 384 ГК РФ понятие «право первоначального кредитора» используется в широком смысле, то следует признать, что на практике у банка нет законодательных препятствий для установления в соглашении конкретного размера уступаемых прав требований к заемщику, однако данный объем требований или порядок их определения должны быть четко определены в договоре цессии.
Таким образом, законодательство закрепляет за правами требования кредитора по кредитным обязательствам статус делимого обязательства, что практически устраняет любые препятствия для совершения договора цессии по кредитной сделке как в полном объеме, так и по частям.
Однако как судебная практика, так и правоприменительная практика государственных органов, осуществляющих контроль в данной сфере, отличается противоречивостью и неоднородностью. Так, Роспотребнадзор 23 августа 2011 г. признал деятельность коллекторов незаконной, а Президиум ВАС РФ 13 сентября 2011 г. сделал противоположный вывод.
Однако цессия по кредитному обязательству может быть признана законной, только если произошла передача всего обязательства в полном объеме: произошла полная замена кредитора в полном объеме.
Кроме того, сложившаяся практика исходит из недопустимости передачи права требования по кредитному обязательству другому лицу, иначе как имеющему статус кредитной организации, «если иное не установлено законом или договором, содержащим данное условие, которое было согласовано сторонами при его заключении» (п. 51 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2012 № 17 «О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей»).
Предписания Пленума ВС РФ, вытекающие из п. 51 Постановления № 17, уже широко применяются в судебной практике (см., например, определение Санкт-Петербургского городского суда от 18.07.2012 № 33-9085).
Такая ситуация, сложившаяся на практике, создает весьма большое пространство для маневра.
Особого внимания в этой связи заслуживает письмо Роспотребнадзора от 23 июля 2012 г. № 01/8179-12-32, в котором отдельно рассматривается содержание ранее названного п. 51 Постановления № 17, где Пленум ВС РФ допускает все же возможность признания допустимой цессии требований банка к потребителям должникам коллекторам, если в кредитном договоре будет явно выражено согласие потребителя-должника на совершение банком уступки своих требований третьим лицам, не имеющим банковской лицензии.
Необходимо согласиться с Роспотребнадзором, который в своем письме уделяет особое внимание тому, что «новая» позиция Пленума ВС РФ идет вразрез с позицией, постоянно отстаиваемой Президиумом ВАС РФ (см., например, п. 16 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 13.09.2011 № 146 «Обзор судебной практики по некоторым вопросам, связанным с применением к банкам административной ответственности за нарушение законодательства о защите прав потребителей при заключении кредитных договоров» или п. 2 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 30.10.2007 № 120 «Обзор практики применения арбитражными судами положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации»). В указанных судебных актах Президиум ВАС РФ последовательно и неуклонно занимал позицию, в соответствии с которой цессия прав по кредитному договору коллекторам признавалась законной в безусловном порядке.
Необходимо отметить, что Роспотребнадзор постоянно выражал свое несогласие с данной позицией Президиума ВАС РФ (см., например, письма Роспотребнадзора от 23.08.2011 № 01/10790-1-32 «О практике применения судами законодательства о защите прав потребителей при замене лица в договорном обязательстве (по делам с участием территориальных органов Роспотребнадзора)», от 02.11.2011 № 01/13941-1-32 «Об отдельных аспектах правоприменительной практики по привлечению банков к административной ответственности за нарушение законодательства о защите прав потребителей (в связи с информационным письмом Президиума ВАС РФ от 13.09.2011 № 146)»).
Но и позиция, занятая Пленумом ВС РФ в п. 51 Постановления № 17, тоже не была поддержана Роспотребнадзором в полном объеме. Анализ п. 11 письма дает основание считать, что Роспотребнадзор счел ее «недостаточно жесткой». Позиция Роспотребнадзора по рассматриваемому вопросу представляется более выдержанной и обоснованной, ввиду чего можно согласиться с его доводами о том, что «… в отношениях потребителя с банком личность кредитора имеет существенное значение для должника (п. 2 ст. 388 ГК РФ), а кредитные организации в силу прямого указания законодательства обязаны хранить банковскую тайну своих клиентов (п. 1 ст. 857 ГК РФ, ст. 26 Федерального закона от 02.12.1990 № 395-1 «О банках и банковской деятельности»)».
В подтверждение обозначенной позиции можно сказать, что предписания Пленума ВС РФ, вытекающие из п. 51 Постановления № 17 в контексте разъяснений, изложенных в письме Роспотребнадзора от 23 июля 2012 г. № 01/8179-12-32, уже широко применяются в судебной практике (см., например: апелляционные определения Кемеровского областного суда от 19.07.2012 по делу № 33-7360, Ярославского областного суда от 16.07.2012 по делу № 33-3736/2012, Верховного суда Республики Татарстан от 09.07.2012 по делу № 33-5743, кассационное определение Томского областного суда от 27.01.2012 по делу № 33-221/2012).
Кроме того, считаем верной позицию Роспотребнадзора относительно следующего: если в кредитном договоре и содержится согласие должника-потребителя на передачу банком своих прав требований коллекторам, судам общей юрисдикции следует «достоверно устанавливать факт действительного наличия добровольного волеизъявления заемщика на включение в договор такого условия» (Письмо Роспотребнадзора от 23.07.2012 № 01/8179-12-32).
В этой связи интересно постановление Четвертого арбитражного апелляционного суда от 2 августа 2012 г. по делу № А19-5360/2012, в соответствии с которым согласие должника на цессию по кредитному договору является оспоримым по причине того, что «… условие кредитного договора о праве банка передать полностью или частично права требования по договору третьему лицу было не ясно потребителю, так как оно неявно допускает возможность цессии прав кредитора небанковским организациям, что нарушает права потребителя на получение необходимой и достоверной информации о реализуемом товаре (работе, услуге)».
Таким образом, на поставленный в самом начале вопрос можно дать следующий ответ: действующее российское законодательство закрепляет за правами требования кредитора по кредитным обязательствам статус делимого обязательства, что практически устраняет любые препятствия для совершения договора цессии по кредитной сделке как в полном объеме, так и по частям.
Однако, в виду отсутствия по данному вопросу единообразия как в судебной так и в правоприменительной практики отдельных государственных органов в чью компетенцию входит осуществление контроля в исследуемой области и с учетом анализа п. 51 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2012 г. № 17 и п. 11 Письма Роспотребнадзора от 23 июля 2012 г. № 01/8179-12-32, можно заключить, что большая часть существующих на сегодняшний день соглашений о передаче прав требования по кредитным обязательствам от банков к коллекторам
могут быть признаны незаконными.
