Опубликовано в журнале "Советник юриста" №12 год - 2011
Комбаров Р.В.,
адъюнкт кафедры УИП и ОВРО Вологодского института
права и экономики ФСИН России
В отличие от старой редакции одноименного наказания, которое за полтора десятилетия так и не нашло своего применения, ограничение свободы в новом виде в соответствии с ч. 2 ст. 53 УК РФ предусматривает его назначение в качестве не только основного, но и дополнительного вида наказания к лишению свободы.
Всего по состоянию на 4 августа 2011 г. в уголовно-исполнительные инспекции (далее – инспекции) поступило 15 039 приговоров в отношении осужденных к ограничению свободы. В качестве основного вида наказания ограничение свободы применено в отношении 14 196 чел. (94,4%), дополнительного – 843 чел. (5,6%)(1). При этом срок ограничения свободы в качестве основного составляет от двух месяцев до четырех лет, а в качестве дополнительного – от шести месяцев до двух лет.
Следует отметить, что срок ограничения свободы, назначенный в качестве основного вида наказания, исчисляется со дня постановки осужденного на учет инспекцией, которая не позднее 15 суток после поступления копии приговора (определения, постановления) суда обязана вручить осужденному под роспись официальное уведомление о необходимости его явки в течение трех суток в инспекцию после получения указанного уведомления для постановки на учет (ч. 2 ст. 47.1 УИК РФ). После получения данного уведомления у осужденного автоматически возникает обязанность по явке в инспекцию для постановки на учет в течение трех суток.
В случае, когда неотбытая часть наказания в виде лишения свободы заменена ограничением свободы или ограничение свободы назначено в качестве дополнительного вида наказания к лишению свободы, статус осужденного к ограничению свободы возникает в момент освобождения из исправительного учреждения.
(1) См.: Краткий анализ состава осужденных к ограничению свободы//[электронный ресурс] Режим доступа: http://фсин.рф/activity/alternative/freedom_restriction_in_august_2011/index.php
Связано это с тем, что в соответствии с п. 20 Инструкции по организации исполнения наказания в виде ограничения свободы(1) осужденному вручается предписание о выезде к месту жительства или пребывания с указанием маршрута следования и времени явки в инспекцию по месту жительства для постановки на учет. При этом у осужденного возникает соответствующая обязанность.
Отсюда следует, что статус осужденного к ограничению свободы возникает с момента получения уведомления о необходимости явки в инспекцию для постановки на учет либо соответствующего предписания.
За нарушение обязанности явиться в инспекцию для постановки на учет осужденные, которым ограничение свободы назначено в качестве дополнительного, объявляются злостно уклоняющимися от отбывания наказания. При этом осужденному, которому ограничение свободы назначено в качестве основного, допустившему злостное уклонение от отбывания наказания, в соответствии с ч. 5 ст. 53 УК РФ неотбытая часть ограничения свободы может быть заменена лишением свободы из расчета один день лишения свободы за два дня ограничения свободы. В то время как при ограничении свободы, назначенного в качестве дополнительного наказания, злостное уклонение осужденного от его отбывания свидетельствует о совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 314 УК РФ, и наказывается лишением свободы на срок до одного года. В таком случае, как верно отметила Г. Верина, во-первых, лицо признается виновным в совершении еще одного преступления; во-вторых, создается реальная возможность назначения наказания не просто в рамках санкции ч. 1 ст. 314 УК РФ, а по совокупности приговоров (ст. 70 УК РФ), поскольку злостное уклонение, образующее второе самостоятельное преступление, произошло в процессе отбывания наказания за первое; в третьих, порождается судимость(2).
Таким образом, Федеральный закон от 27 декабря 2009 г. № 377-ФЗ(3) осуществил криминализацию злостного уклонения осужденного от отбывания ограничения свободы, но только при условии, если оно было назначено в качестве дополнительного наказания. Почему законодатель считает более опасным уклонение от отбывания дополнительного наказания, нежели от основного, непонятно. На наш взгляд, реальная общественная опасность поведения лица, осужденного к ограничению свободы в качестве дополнительного наказания, значительно преувеличена.
Более того, в соответствии с п. 14.3 Токийских правил «если мера, не связанная с тюремным заключением, окажется неэффективной, то это не должно автоматически приводить к применению меры, связанной с тюремным заключением».
Ограничение свободы исключено из перечня наказаний, закрепленных ст. 73 УК РФ, которые суд может назначать условно. Это вполне оправданно, поскольку не имеет смысла назначать условное осуждение применительно к наказанию, являющемуся сходным с самим условным осуждением. Вместе с тем по состоянию на 4 августа 2011 г. в отношении 537 человек ограничение свободы назначено с применением условного осуждения к лишению свободы(4).
(1) См.: Об утверждении Инструкции по организации исполнения наказания в виде ограничения свободы: приказ Минюста России от 11 октября 2010 г. № 258 // Российская газета. – 2010. – 27 октября.
(2) См.: Верина Г. Ограничение свободы как вид уголовного наказания в свете законодательных новелл // Уголовное право. – 2010. – № 5. – С. 9–10.
(3) «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с введением в действие положений Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации о наказании в виде ограничения свободы».
(4) См.: Краткий анализ состава осужденных к ограничению свободы // [электронный ресурс] Режим доступа: http://фсин.рф/activity/alternative/freedom_restriction_in_august _2011/index.php
При этом необходимо ответить на следующий вопрос: является ли разумным назначать ограничение свободы в качестве дополнительного наказания к лишению свободы, назначенному условно? На наш взгляд, такой подход неприемлем ввиду того, что карательная сущность основного и дополнительного наказаний будет по сути однотипной, что противоречит духу закона и логике построения кумулятивных санкций. В связи с этим Д. Дядькин полагает, что не следует применять ограничение свободы в качестве дополнительного наказания к лишению свободы, назначенному условно(1).
Уголовное законодательство не содержит прямого запрета на назначение в качестве дополнительного наказания ограничения свободы при условном осуждении к лишению свободы (ч. 4 ст. 73 УК РФ). Кроме того, абз. 5 п. 42 постановления № 2 Пленума Верховного Суда РФ от 11 января 2007 г. № 2 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания» устанавливает, что дополнительные наказания при условном осуждении исполняются реально(2). В случае условного осуждения к лишению свободы с дополнительным наказанием в виде ограничения свободы одновременно начинают действовать схожие по содержанию ограничения. При этом теряется весь смысл назначения дополнительного наказания.
Вместе с тем ч. 3 ст. 47.1 и ч. 2 ст. 49 УИК прямо говорят о том, что ограничение свободы в качестве дополнительного наказания начинает действовать после освобождения осужденного из исправительного учреждения, равно как и срок этого наказания исчисляется с этого момента.
Таким образом, назначение ограничения свободы в качестве дополнительного наказания при условном осуждении невозможно.
Материал публикуется по итогам VI Научно-практической конференции с международным участием «Проблемы правоприменительной практики».
(1) См.: Дядькин Д. Конкуренция норм о назначении наказания в виде ограничения свободы с нормами об условном осуждении // Уголовное право. – 2010. – № 3. – С. 37.
(2) См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 11 января 2007 г. № 2 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания» // Российская газета. – 2007. – 24 января.
