Патернализм в социально-трудовых отношениях



Опубликовано в журнале "Кадры предприятия" №12 год - 2011


А.В. Соловьев,
доцент кафедры труда и социальной политики
Российской академии государственной службы
при Президенте РФ,
д.э.н.

В данном материале рассмотрим сущность и содержание патернализма и социального партнерства в трудовых отношениях.

Патернализм В политологии под патернализмом понимается политический курс, в основе которого лежит забота о тех, кто не способен помочь себе сам, как (по идее) в отношениях между отцом и сыном(1). Ясно, что в данном случае речь идет о политическом курсе государства. В системе трехсторонних социально-трудовых отношений, которые регламентированы актами Международной организации труда (см. конвенции МОТ о профессиональной ориентации и профессиональной подготовке в области развития людских ресурсов(2) и о регулировании вопросов труда: роль,  функции и организация(3)), а также соответствующими нормами Трудового кодекса РФ, государство выступает в качество одной их трех сторон этих отношений.

Известно, что идеологи российских реформ и власть принципиально отвергли государственный патернализм как одну из сторон социального порядка. Такая политическая установка сохранилась и после ухода Б. Ельцина, что подчеркнул Президент Российской Федерации В.В. Путин в своем Послании Федеральному Собранию РФ 2000 года.

Сначала в Послании «Государственная стратегия Российской Федерации» В.В. Путин отметил, что «единственным для России реальным выбором может быть выбор сильной страны» и что «политика, построенная на основе открытых и честных отношений государства с обществом, защитит нас от повторения прежних ошибок, явится базовым условием нового «общественного договора».


(1) См. Хейвуд Эндрю Политология: учебник для студентов вузов / пер. с англ.; под ред. Г.Г. Водолазова, В.Ю. Бельского. – М.: ЮНИТИ-ДАНА,
2005. – С. 518.
(2) Конвенция № 142 от 4 июня 1975 года.
(3) Конвенция № 150 от 7 июня 1978 года.


Далее прозвучало, что «наша позиция предельно ясна: только сильное, эффективное, если кому-то не нравится слово «сильное», скажем эффективное государство и демократическое государство в состоянии защитить гражданские, политические, экономические свободы, способно создать условия для благополучной жизни людей и для процветания нашей Родины».

Вслед за этими оптимистичными тезисами В.В. Путин заявил о шестом направлении, целью которого является устойчивое развитие: «Шестое направление — реалистичная социальная политика. Я говорю шестое, хотя по значимости его можно было поставить, конечно, на первое место. Политика всеобщего государственного патернализма (выделено мной А.С.) сегодня экономически невозможна и политически нецелесообразна. Отказ от нее диктуется как необходимостью наиболее эффективного использования финансовых ресурсов, так и стремлением включить стимулы развития, раскрепостить потенциал человека, сделать его ответственным за себя, за благополучие своих близких»(1).

В сентябре 2009 года Президент РФ Д.А. Медведев в статье «Россия, вперед!» дал оценку государственному патернализму. Президент РФ полагает, что «широко распространенные в  обществе патерналистские настроения» являются одним из «запущенных социальных недугов, сковывающих ее творческую энергию, тормозящих наше общее движение вперед»(2). А каковы настроения трудящихся россиян?

Часть россиян надеется и ожидает выполнения государством его функций в социально-трудовой сфере в части:

а) обеспечения безопасности предприятий от рейдерских захватов, последствием которых является ухудшение условий труда трудящихся, а также от искусственного банкротства предприятий, последствием которых является лишение средств для существования трудящихся и их семей (опыт градообразующих предприятий);
в) ликвидации принудительного труда в форме невыплаты наемным работникам заработной платы и других выплат за отработанное время и выполненный объем работ;
г) повышения уровня доходов трудящихся, чтобы расходы не превышали доходы(3) и чтобы доходы не были ниже черты (границы) бедности по международным критериям(4);
д) изменения юридической силы понятия «минимальный размер оплаты труда» таким образом, чтобы оно (понятие) имело силу государственной гарантии, например, такой как минимальная часовая оплата труда трудящихся в США;
е) обеспечения конституционных прав на проведение общих собраний, на митинги, шествия, а также права на экономическую забастовку.

Наконец, наемные работники ожидают, что представители власти дойдут до понимания того, что пока права и свободы трудящихся не будут обеспечиваться государством, а будут всего лишь  декларациями, то на каждом рабочем месте любой работодатель (включая само государство) столкнется со скрытым сопротивлением.


(1) http://www.intelros.ru/index.php?newsid=25
(2) http://www.aif.ru/politic/article/29406
(3) См.: Никифорова А. Социальная сфера: новые требования // Социальная политика в пост-социалистическом обществе: Задачи, противоречия, механизмы. – М.: Наука, 2001. – С. 84–85.
(4) См.: Дегтярь Л. Социальные аспекты постсоциалистической трансформации в странах Центральной и Восточной Европы // Социальная политика в постсоциалистическом обществе. – С. 625.


То есть на практике будет воплощаться, например, такой лозунг российских наемных работников: «Как нам платят, так мы и работаем!».

По сути, воплощение государством в жизнь всех этих ожиданий можно считать или как отеческую заботу государства об активной части населения, создающей внутренний валовой продукт страны, или как приближение России к понятию «правовое и социальное государство».

Нельзя не согласиться с С.Г. Кара-Мурзой в том, что «доктрина нынешней власти предполагает резкое сокращение функций государства (уход от «государственного патернализма»). Эти функции якобы должен взять на себя частный бизнес и «гражданское общество» (то есть само население). Но ни бизнес, ни граждане рвения не проявили, и власть решила просто ликвидировать свои функции путем ликвидации структур»(1).

С.Г. Кара-Мурза, критикуя политику государства, справедливо обратил внимание на следующий факт: «Нет даже признаков того, что само государство готово возместить гражданам изъятие у них сбережений, хранившихся в государственном Сбербанке с государственными гарантиями. А ведь сумма эта колоссальна, и ее потеря населением стала важной причиной обеднения. В.В. Путин в телефонном разговоре с народом в декабре 2003 года сказал: «Общий объем долга перед населением — я хочу обратить на это ваше внимание — 11,5 триллиона рублей… Теперь хочу обратить ваше внимание на темпы и объемы этих выплат… В 2003 году — 20 миллиардов, а в 2004 году мы  запланировали 25 миллиардов рублей…»(2).

В нашу задачу не входит критика современной политики государства, но в контексте проблемы государственного патернализма возникает существенный вопрос: есть ли разница между понятиями «социальное государство» и «государственный патернализм»?

Прежде чем заняться поиском ответа на данный вопрос, рассмотрим разные научные подходы к раскрытию понятия «патернализм».

Патернализм (paternalism) – это система социальных взаимоотношений, имеющая своим аналогом покровительственное отношение отца к детям. Проявляется как в политике, так и в производственной сфере. Так полагают социологи Тони Лоусон и Джоан Гэррод(3).

В российском политическом словаре приводится определение понятия «патернализм в политике». Это «от лат. pater – отец, доктрина и форма взаимоотношения государства и общества. Режим  патернализма в политике характеризуется «отеческой» опекой государства над своими подданными по образцу строения отношения внутри патриархальной фамилии (семьи), осуществлен в  полицейских, тоталитарных и отчасти социальных государствах (государствах всеобщего  благоденствия). Он (режим – А.С.) выражается в слабости и неразвитости структур гражданского общества и сильной государственной власти, которая, оккупируя и узурпируя многие общественные функции, опутывает общество и личность совокупностью мелочных норм, регламентаций и предписаний.


(1) См.: Кара-Мурза С.Г. Первое предупреждение. Неполадки в русском доме. – М.: Алгоритм : Эксмо, 2005. – С. 231.
(2) См. Там же. С. 195–196.
(3) См.: Лоусон Т., Гэррод Д. Социология. А-Я: словарь-справочник. – М.: ФАИР-ПРЕСС, 2000. – С. 304–305.


Политическая свобода при таком режиме заключается в слепом и безусловном исполнении государственных законов, источником которых выступает само государство»(1).

Из этого определения можно сделать несколько выводов. Во-первых, патернализм может проявляться в экономической и социальной политике. Во-вторых, патернализм как «отеческая» опека государства может быть присущ не только тоталитарному государству (таким принято считать СССР), но и государствам всеобщего благоденствия, т.е. социальным государствам. В-третьих, государственный патернализм «выражается в слабости и неразвитости структур гражданского общества и сильной государственной власти, которая, оккупируя и узурпируя многие общественные функции, опутывает общество и личность совокупностью мелочных норм, регламентаций и предписаний».

Такое понимание государственного патернализма (особенно с учетом третьего вывода) наложенное на социальную реальность российской действительности, позволяет заключить следующее.

В современной России: 1) гражданское общество пока только строится, строится по «приказу» государственной власти; 2) государственная власть характеризуется как сильная с выстроенной вертикалью; 3) она (власть) контролирует институты гражданского общества, а не наоборот; 4) личность находится под «прессом» регламентаций и предписаний государственной власти и на практике не может осуществить ряд своих конституционных прав и свобод (право на проведение общих собраний, митингов, шествий, пикетов, забастовки и пр.).

Наконец, в современной России при всех заявлениях власти и бизнеса об их намерении направить рыночную экономику в «русло» социально ориентированной рыночной экономики фактически не сделано ничего, чтобы осуществить демократизацию социально-трудовых отношений. Под демократизацией этих отношений принято понимать не только создание условий для осуществления на практике общепринятых международных прав и свобод личности (человека и гражданина), но участие трудящихся в управлении организацией (компанией, фирмой, предприятием и пр.). Так, Майкл Амстронг указывает на то, что соучастие трудящихся в выработке аспектов организационной политики выступает в качестве критерия сотрудничества(2).

А.К. Бондарев при рассмотрении понятия «общественное благо» точно оценивает проблему участия трудящихся в управлении организацией, характеризуя ее как конфликт интересов(3). Нами делается уточнение – это конфликт экономических интересов, «поскольку перераспределение (трансферт) предполагает улучшение положения одних за счет ухудшения положения других».


(1) Доманов В.Г. Политология. Словарь. — М: РГУ : В.Н. Коновалов, 2010. Источник: http:// dic. academic.ru /dic.nsf/politology/149/Патернализм.
(2) См.: Амстронг М. Практика управления человеческими ресурсами. – С. 656.
(3) См.: Сморгунов Л.В., Альгин А.П., Барыгин И.Н. [и др.]. / Государственная политика и управление: учебник: в 2 ч. / под ред. Л.В. Сморгунова. – Ч. 1: Концепции и проблемы государственной политики и управления.– М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2006. – С. 272.


А.К. Бондарев подчеркивает: «Перераспределение рассматривается как общественное благо, а благо общества не может быть общим, если кто-либо не охватывается им, и требует обеспечения справедливости»(1). Нельзя не согласиться с тем, что «система общественных благ предполагает широкое и узкое их понимание, нормативное и позитивное, этическое и экономичное».

Но в данном контексте важно то, что при отсутствии гражданского общества именно перед государством стоит двуединая задача проведения политики перераспределения ресурсов и ориентации на экономическое развитие.

Экономика развития, по мнению ряда отечественных авторов, «это экономика, целью которой является производство здорового, образованного, духовно развитого, имеющего достойное материальное обеспечение человека, участвующего в реализации этой цели через выполнение экономических функций (потребителя, собственника, работника, управляющего, инвестора и проч.)»(2).

Исторический аспект государства во времена существования СССР показывает, что многие отечественные авторы сходятся в одном – государственный патернализм имел различные формы проявления. Он (патернализм) характеризовался не только установлением гарантированного дохода граждан (заработная плата, пенсии, компенсации) и наличием бесплатного образования,  здравоохранения, физической культуры и спорта, но и обеспечением трудящихся бесплатным жильем при возведении новых городов, промышленных объектов и освоении новых территорий.

А.В. Лубский полагает, что «в контексте взаимодействия государства с обществом «полицеизм» и «интервенционизм» в России – это государственный патернализм, попечительски заботливый по отношению к обществу и настроенный решать его социальные проблемы, а также готовность к контролю за всеми сферами общественной жизни и наведению в обществе необходимого порядка»(3). В этом определении взаимодействия государства с обществом ключевым является то, что определяет государственный патернализм.

Это попечительская заботливость государства по отношению к обществу (порой превращающаяся в «полицеизм») и настрой решать социальные проблемы, а также готовность к контролю за всеми сферами общественной жизни и наведению в обществе необходимого порядка (порой путем «интервенционизма»(4).

Чтобы ответить на ранее поставленный вопрос о соотношении понятий «социальное государство» и «государственный патернализм», обратим внимание, какими свойствами характеризуется  «социальное государство».

С.В. Калашников, осуществивший анализ теории социального государства, выделяет ряд атрибутов такого государства. Если их (атрибуты) перефразировать, то они могут быть представлены следующим образом:
1) доступность социальной поддержки для всех членов общества;
2) правовая природа социальной функции государства, предполагающая планирование, осуществление регуляции социальных процессов, а также ответственность (очевидно, перед гражданским обществом);


(1) См.: Там же. С. 272.
(2) См.:Трансформационная экономика России: учеб. пособие / под ред. А.В. Бузгалина. – М.: Финансы и статистика, 2006. – С. 563.
(3) См.: Лубский А.В. Государственность как матрица российской цивилизации // Гуманитарный ежегодник. Вып. 4. – Ростов н/Д: Изд.- во Ростовского ун-та, 2005. – С. 18.
(4) В социально-трудовой сфере интервенционизм государства предполагает, в частности,  вмешательство государственных органов в трудовые конфликты.


3) наличие системы социальных бюджетных выплат;
4) наличие государственных систем социальной защиты, социального обеспечения и обеспечения занятости;
5) ответственность государства за достойный уровень благосостояния своих граждан;
6) наличие гражданского общества(1).

На наш взгляд, все пять (из шести) признаков социального государства при их непосредственном воплощении в жизнь есть не что иное, как забота государства о гражданах. Следовательно, можно утверждать, что между категориями «государственный патернализм» и «социальное государство» разницы нет.

Наше утверждение совпадает с точкой зрения В.С. Егорова о тождественности понятий «социальное государство» и «государственный патернализм» потому, что в противном случае государство  вытесняется за пределы общества и противопоставляется ему(2).

А В.Г. Маюров полагает, что в условиях капитализма государство играет патерналистскую роль, так как «оно формально «надстоит» над капиталом и трудом, а, по существу, представляет капитал и защищает его интересы»(3).


(1) См.: Калашников С.В. Функциональная теория социального государства. — М.: Экономика, 2002. – С. 82–85; 106.
(2) См.: Егоров В.С. Философия открытого мира. – Московский психолого-социальный институт; Воронеж: Издательство НПО «МОДЭК», 2002. – С. 286.
(3) См.: Маюров В.Г. Общее и особенное: феодализм, капитализм и новое индустриальное общество / Новая экономика. – М.: Магистр, 2009. – С. 59.


14.04.2014

Также по этой теме:


Ранее просмотренные страницы

Список просмотренных товаров пуст
Список сравниваемых товаров пуст
Список избранного пуст
Ваша корзина пуста