Понятие и правовая природа внешнеэкономических сделок



Опубликовано в журнале "Советник юриста" №10 год - 2013


Веселкова Е.Е.,
к. ю. н.


Законодательство Российской Федерации не содержит легального определения внешнеэкономической сделки. ГК РФ упоминает данное понятие только в связи с ее формой. На основании п. 3 ст. 162 ГК РФ несоблюдение простой письменной формы внешнеэкономической сделки влечет недействительность сделки. Согласно п. 2 ст. 1209 ГК РФ форма внешнеэкономической сделки, хотя бы одной из сторон которой является российское юридическое лицо, независимо от места совершения этой сделки подчиняется российскому праву.


Термину «внешнеэкономическая сделка» предшествовал термин «внешнеторговая сделка». Под внешнеторговыми сделками в доктрине понимались сделки, в которых по меньшей мере одна из сторон является иностранным гражданином или иностранным юридическим лицом и содержанием которых являются операции по ввозу товаров из-за границы или вывозу товаров за границу либо какие-нибудь подобные операции, связанные с вывозом или ввозом товаров(1). Эта точка зрения находила отражение и в учебной литературе начиная с 1984 г.


Чаще всего авторами называются два признака внешнеторговой (внешнеэкономической) сделки: во-первых, в сделке участвуют лица различной национальной (государственной) принадлежности и, во-вторых, содержанием сделки являются операции по экспортуимпорту товаров, услуг и пр.(2)



(1) См.: Лунц Л.А. Международное частное право. Особенная часть. – М. : Юридическая литература, 1975. – С. 132.; Богуславский М.М. Международное частное право. – М. : Международные  отношения, 2006. – С. 200; Международное частное право : учебник : В 2 т. Т. 1: Общая часть / отв. ред. С.Н. Лебедев, Е.В. Кабатова. – М. : Статут, 2011. – С. 124.
(2) См.: Петруша А.А. Толкование договора международной купли-продажи товаров по аме риканскому праву // Актуальные проблемы российского права. – 2012. – № 3; Дадашова Ф.Д. Контракт международной купли-продажи нефти и нефтепродуктов: критерии квалификации // Законодательство и экономика. – 2011. – № 2.



Одни авторы при определении внешнеторговой сделки обращали внимание на субъектный состав участников. В основе такого подхода лежала позиция классика международного частного права Л.А. Лунца, считавшего, что к внешнеторговым относятся сделки, в которых по меньшей мере одна из сторон является иностранцем  (иностранным гражданином или иностранным юридическим лицом)(1). По мнению других ученых, квалификация внешнеторговой сделки должна была осуществляться по принципу местонахождения сторон. О.Н. Садиков писал, что во внешнеторговой сделке стороны должны находиться на территориях разных государств, а различие в национальности контрагентов не является существенным для квалификации(2).


В 1991 г. в Основах гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик (далее – Основы) вместо термина «внешнеторговая сделка» появляется термин «внешнеэкономическая сделка» (далее – ВЭС). Необходимо отметить, что ученые стали обращаться к термину ВЭС еще задолго до его появления в правовых актах. М.М. Богуславский писал, что под внешнеэкономическими сделками «следует понимать сделки, совершаемые советскими  организациями с иностранными контрагентами в процессе осуществления внешней торговли и иных видов внешнеэкономической деятельности»(3). Среди наиболее значимых при определении ВЭС рассматривались следующие вопросы: нахождение сторон на территориях разных  государств, возмездный характер внешнеэкономической сделки, а также предпринимательский характер для квалификации сделки.


Понятие «внешнеэкономическая сделка» закреплялось в коллизионно-пра вовых нормах, опосредующих выбор права при решении вопроса о форме ВЭС, а также при определении права, регулирующего права и обязанности ее участников. Законодатель для определенных видов договоров сам определял сторону, являющуюся значимой для исполнения ВЭС.


Анализ раздела VI ГК РФ дает возможность дифференцировать сделки, совершаемые в процессе международного обмена: все они относятся к гражданскоправовым сделкам международного характера. В эту группу входят, во-первых, внешнеэкономические сделки. Законодатель упоминает об их существовании единственный раз в разделе VI ГК РФ, закрепляя в п. 2 ст. 1209 одностороннюю коллизионную норму применительно к регулированию формы внешнеэкономической сделки. Затем – сделки с участием потребителя (бытовые сделки – специальное коллизионное регулирование предусмотрено в ст. 1212) и односторонние сделки (ст. 1217). В разделе VI ГК РФ законодатель вообще не использует понятия «международная сделка» или «сделка международного характера».


Такой критерий ВЭС, как коммерческий характер, закреплен в ряде основополагающих международных договоров, участницей которых является Россия (чаще всего в силу правопреемства СССР). Отсутствие единого для всех видов ВЭС обобщающего понятия обусловлено спецификой каждого ее вида в отдельности, что связано с особенностями их правового регулирования. Эта специфика отчетливо видна на примере таких двух разных по характеру сделок, как купля-продажа и дарение.


В данном случае можно согласиться с мнением о том, что невозможно дать общее определение для различных видов ВЭС. Такое мнение высказывает, в частности, Г.К. Дмитриева(4).



(1) Лунц Л.А. Курс международного частного права. Особенная часть. – М., 1975. – С. 132.
(2) Поздняков В.С., Садиков О.Н. Правовое регулирование отношений во внешней торговле СССР. Ч. 1. – М., 1985. – С. 62.
(3) Богуславский М.М. Виды и содержание договоров во внешнеэкономических отношениях СССР и ФРГ. – М., 1986. – С. 41.
(4) См .: Дмитриева Г.К. Международный коммерческий арбитраж. – М. : Проспект, 2005. – С. 11.



На основании национальных законов о международном коммерческом арбитраже, а также международных конвенций арбитражи (в отличие от государственных судов) обладают  относительной свободой в определении применимого права к существу рассматриваемых споров. Арбитры, как правило, не начинают рассмотрение дела с поиска коллизионных норм, а пытаются разрешить спор исходя из положений контракта. Если положения контракта являются достаточными для рассмотрения дела и не противоречат предписаниям соответствующих императивных норм, арбитры обычно не обращаются к применимому национальному праву(1).


Однако контракты редко содержат положения, которые позволяют разрешить все возникающие между сторонами спорные вопросы. При этом отдельные термины и словесные обороты в контрактах нуждаются в толковании и пояснении, что можно сделать лишь в контексте применимого национального права. На практике принято выделять следующие распространенные методы для его определения:
1) использование коллизионных норм места проведения арбитража;
2) совместное применение соответствующих коллизионных норм;
3) использование общих принципов коллизионного права;
4) прямое применение lex mercatoria.


Этот перечень можно дополнить следующими методами:
5) прямое определение применимого права, без обращения к коллизионным нормам;
6) применение коллизионных норм, наиболее тесно связанных с контрактом;
7) применение материального права места проведения арбитража;
8) функциональный выбор права.


Метод обращения к коллизионным нормам места нашел в Резолюции Института международного права 1957 г., согласно которой «для определения применимого права арбитраж должен следовать коллизионным нормам государства своего местонахождения»(2). Этот метод имеет очевидные преимущества. Например, предсказуемость и единообразие в установлении применимого права арбитражем. Вместе с тем место проведения арбитража иногда избирается из соображений  удобства для сторон спора или арбитров, и в этом случае коллизионные нормы форума (т. е .  страны суда) оказываются никак не связанными с возникшим спором или сторонами.


Кроме того, слушание дела может проходить в нескольких странах, и в этой ситуации непонятно, могут ли воздействовать на выбор права коллизионные нормы нового места рассмотрения спора. Данного принципа определения права на основании lex arbitrii придерживается в настоящее время в своей практике Международный коммерческий арбитражный суд (МКАС).


Метод совместного применения коллизионных норм предполагает совместное применение коллизионных норм соответствующих стран, связанных со спором.


Если, к примеру, коллизионные нормы сторон спора указывают на применение одного и того же материального права, то применяется это материальное право.


Данный метод (наряду с другими) активно используется в практике арбитража Международной торговой палаты (МТП). Основным недостатком этого метода являются такие ситуации, когда коллизионные нормы указывают на применение различных законов.



(1) Бардина М. О праве, применимом к договорным обязательствам в странах ЕС // Хозяйство и право. – 1997. – № 4. – С. 114.
(2) Международное частное право : учебник / под ред. Г.К. Дмитриевой. – М. : Проспект, 2006; Международное частное право : учебник : В 2 т. Т. 1: Общая часть / отв. ред. С.Н. Лебедев, Е.В. Кабатова. – М. : Статут, 2011. – С. 124.



Использование арбитрами общих принципов коллизионного права предполагает анализ соответствующих коллизионных норм и выведение из них неких общих принципов, свойственных всем или большинству правовых систем(1).


Данный принцип установления применимого права сложен. Он требует анализа различных национальных коллизионных норм и коллизионных норм международных соглашений, включая те соглашения, которые не вступили в силу или не были ратифицированы соответствующими государствами.


Метод прямого применения lex mercatoria предполагает возможность для арбитров не обращаться к коллизионным нормам, а напрямую применить lex mercatoria, в частности, в ситуациях, когда право государства, на которое указывают коллизионные нормы, не дает четкого ответа по вопросу, являющемуся предметом спора, или когда применение национальной правовой нормы ведет к результату, который противоречит разумным ожиданиям сторон(2).


Право арбитров применить международное lex mercatoria черпается ими из новых редакций регламентов некоторых ведущих арбитражных институтов, таких как Регламент Арбитражного суда МТП (в ред. от 1 января 1998 г.). Вместе с тем, применяя указанный метод, арбитры рискуют тем, что вынесенное ими решение может быть отменено государственным судом по месту проведения арбитража или же в государственном суде может быть оспорено исполнение вынесенного ими решения по мотивам противоречия публичному порядку, а также явному выходу арбитража за пределы своей компетенции.


Выражением метода прямого определения применимого права без обращения к коллизионным нормам являются положения новых редакций регламентов международных коммерческих арбитражей о том, что арбитраж вправе непосредственно (без обращения к коллизионным нормам) определять применимое право к существу спора. В этом случае арбитры исследуют различные факторы, связывающие контракт с конкретной страной с целью определения, право какой страны имеет наиболее тесную связь со сделкой.


Говоря об общих вопросах правового регулирования внешнеэкономических сделок, следует отметить особенности их правового регулирования в РФ. Сторонами ВЭС могут быть:
– российские участники ВЭД – юридические лица, созданные в соответствии с законодательством Российской Федерации, имеющие постоянное местонахождение на ее территории; индивидуальные предприниматели, зарегистрированные на территории РФ в порядке,  установленном законодательством РФ; физические лица, имеющие постоянное или  преимущественное место жительства на территории Российской Федерации, обладающие правом осуществления ВЭД в соответствии с законодательством РФ;
– иностранные лица – юридические лица и организации, гражданская правоспособность которых определяется по праву иностранного государства, в котором они учреждены; физические лица, гражданская правоспособность и гражданская дееспособность которых определяется по праву иностранного государства, гражданами которого они являются, и лица без гражданства,  гражданская дееспособность которых определяется по праву иностранного государства, в котором данные лица имеют постоянное место жительства.



(1) Бардина М. Указ. соч. – С. 115.
(2) Так, в деле № 4650, рассмотренном арбитражем МТП в 1987 г., арбитраж постановил, что он «не считает необходимым устанавливать конкретную коллизионную норму для определения применимого к контракту права на основании того, что наиболее важные нормы в той или иной степени указывают на право страны, где выполняется основная или преобладающая часть  работы», и что нужно применять право места выполнения работы / Практика Международного коммерческого арбитражного суда при МТП РФ за 2003 г. / сост. М.Г. Розенберг. – М.. 2004. – С. 223–226.



Организационно-правовые формы иностранных юридических лиц соответствуют законодательству места их регистрации.


За ВЭС в отношении товаров, информации, работ, услуг, результатов интеллектуальной деятельности, которые могут быть использованы при создании оружия массового поражения, средств его доставки, иных видов вооружения и военной техники, осуществляется экспортный контроль. ВЭС с товарами, информацией, работами, услугами, результатами интеллектуальной деятельности, на которые распространяется экспортный контроль, подлежат государственной экспертизе. Государственная экспертиза проводится федеральными органами исполнительной власти и состоит в анализе документов и информации, относящихся к ВЭС, в целях определения их соответствия международным обязательствам РФ, государственным интересам и требованиям экологической безопасности. Результаты государственной экспертизы являются основанием для выдачи либо отказа в выдаче лицензии или разрешения.


Форма ВЭС, хотя бы одной из сторон в которой является российское юридическое лицо,  подчиняется независимо от места совершения сделки российскому праву. Это правило распространяется и на те случаи, когда стороной в сделке является физическое лицо, личным законом которого является российское право (ст. 1195 ГК РФ).


ВЭС, предусматривающие передачу контролируемых товаров и технологий иностранному лицу, должны совершаться при наличии письменного обязательства иностранного лица о том, что указанные товары и технологии не будут использоваться в целях создания оружия массового поражения и средств его доставки.


Правительство РФ вправе устанавливать дополнительные требования к условиям, на которых должны совершаться ВЭС с контролируемыми товарами и технологиями, в том числе право проверки использования иностранным лицом полученных по сделке товаров и технологий согласно принятым обязательствам.


Российским лицам запрещается заключать, совершать ВЭС с товарами, информацией, работами, услугами, результатами интеллектуальной деятельности или участвовать в них любым иным образом, в случае если таким лицам достоверно известно, что товары, информация, работы, услугами, результаты интеллектуальной деятельности будут использованы иностранным государством или иностранным лицом для целей создания оружия массового поражения и средств его доставки.


ВЭС может быть признана недействительной по основаниям, установленным применимым к сделке национальным правом. Международными договорами эти вопросы в основном не регулируются. Вопросы недействительности договоров закрепляются в отдельных транспортных конвенциях и заключаются в том, что любое положение договора перевозки, противоречащее соответствующей конвенции, считается недействительным.


Таким образом, главное регулирующее средство частного права – договор – возникло и получило развитие под влиянием потребностей торгового оборота. Торговле человечество обязано возникновением таких ныне общераспространенных инструментов, как вексель, чек, коносамент, варрант и др. Для обслуживания торговли были разработаны международные договорные институты купли-продажи, перевозки грузов, страхования, посредничества, комиссии и др.


Внешнеторговая сделка – сделка, в которой участвуют две стороны или более, она заключается в ходе предпринимательской деятельности и направлена на ввоз/вывоз товаров из страны (или на проведение сопутствующих операций).


К основным признакам относятся: наличие иностранного элемента, допустимость выбора применения норм права – иностранного или российского гражданского, международных торговых обычаев и т. п.; стороны признают возможность использования при расчетах валют иностранных государств.

27.06.2018

Также по этой теме: