Опубликовано в журнале "Менеджмент в России и за рубежом" №3 год - 2014
Ключко В.Н.,
кандидат экономических наук, доцент
МГТУ им. Н.Э. Баумана
Проанализированы возможности вовлечения работников в процессы управления производством путём развития системы производственных кооперативов. Рассмотрен процесс развития в России артельной формы предпринимательства. Предложены пути воссоздания системы производственных артелей.
Долгое время в России идут дискуссии о том, как преодолеть отчуждённость работников от участия в управлении производством. Ряд специалистов связывают решение вопроса с закрытыми акционерными обществами работников (народными предприятиями) [1], количество которых, несмотря на наличие специального Федерального закона от 19.07.1998 № 115-ФЗ «Об особенностях правового положения акционерных обществ работников (народных предприятий)», растёт, к сожалению, очень и очень медленно. После издания Указа Президента РФ от 07.05.2012 № 597 «О мероприятиях по реализации государственной социальной политики» в качестве другого способа расширения участия работников в управлении организациями стали называть создание в них производственных советов и развитие институтов самоуправления. Однако из рассмотрения как-то выпал ещё один очень действенный способ вовлечения работников в процессы управления производством, а именно развитие системы производственных кооперативов (артелей).
Эта форма организации предпринимательства давно занимает прочные позиции в мировой экономике. Международный кооперативный альянс (International Cooperative Alliance, ICA) оценил совокупный доход за 2010 г. 300 крупнейших кооперативов мира в 1,6 трлн долл. Большинство из них базируются в экономически развитых странах: Франции (28%), США (16%), Германии (14%), Японии (8%), Нидерландах (7%). По итогам года крупнейшими кооперативными корпорациями были: французская банковская группа Crеdit Agricole Group с доходом 103,58 млрд долл., французская же банковская группа Groupe Caisse D’Epargne с доходом 58,54 млрд долл. и японская агропродовольственная корпорация Zen-Noh (National Federation of Agricultural Cooperatives) с доходом 56,99 млрд долл. [2, с. 2, 22]. В 2007 г. в кооперативах и кооперативных объединениях по всему миру было занято более 100 млн человек, из которых свыше 2 млн работающих пришлось на США, 1,1 млн – на Италию и около 1 млн – на Францию. Во многих развитых странах доля кооперативного сектора в экономике и ряде её отраслей огромна. Так, во Франции на кооперативы приходится 60% рынка розничных банковских услуг, 40% производства агропродовольственных товаров, 25% розничной торговли. А в США свыше 900 кооперативных энергетических компаний снабжают электроэнергией более 42 млн человек в 47 штатах страны [3, с. 5, 6].
Артели известны в России. По мнению А.А. Исаева, точные документальные указания на их существование прослеживаются до XIV в.(1) [4, с. 30]. Такие добровольные объединения для совместной работы, основанные на устном или, реже, письменном договоре, предполагали и совместное участие в общих доходах, и общую ответственность (круговую поруку). Первоначально артели составлялись из близких по своим возможностям лиц, так как все в равной степени должны были участвовать в достижении поставленной цели. Возглавлялись они лицами, облечёнными всей полнотой власти (атаманами, ватажками, старостами), избираемыми самими их членами. Выбор обусловливался, как правило, общепризнанными качествами кандидатов (знания, опыт, характеристики личности). Наиболее ранними были, видимо, разного рода промысловые артели: «для охоты за кречетами(2)» (упоминаются в документах с XIII в.), рыболовные (известны с 1460 г.), обычные охотничьи (чаще всего на пушных зверей и на морского зверя, существуют с XIII–XIV вв.), бортнические (упоминаются в акте 1663 г., но встречались, скорее всего, гораздо ранее).
Примерно с середины XVII в. в артели наряду с равноправными членами (работниками) стали входить предприниматели. Архиерейский дом в Холмогорах, например, предоставлял артельщикам (покрутчикам, покрученикам) ладьи, карбасы, сети и другие необходимые припасы. За такой взнос он получал и большую часть добычи (иногда до 2/3). Вслед за промысловыми артелями в допетровской России стали появляться подобные объединения в других отраслях деятельности. Так, записи о плотницких артелях присутствуют в документах 1598 г., артели каменщиков известны с 1686 г., а к 1648 г. относится свидетельство об артели кузнецов. Даже в финансовой и торговой сферах XVII в. встречались артельные объединения. В 1654 г. артель из трёх товарищей взяла на откуп на 3 года сбор таможенных пошлин в Арзамасе и нескольких близлежащих сёлах(3). А складная запись двух товарищей, сговорившихся вместе занять товар и деньги и «за един человек» торговать в сибирских городах с разделением прибыли и убытков пополам, упоминается под 1635 г. [4, с. 30–52].
В XVIII в. возникли так называемые биржевые артели, «отправляющие разные работы на бирже, при таможне, при городовых амбарах и буянах, в рядах и тому подобных торговых помещениях» [6, с. Х].
(1) По вопросу времени появления артелей в русской хозяйственной практике есть и другие мнения. Например, В.Я. Максимов считал, что первые следы артельных ассоциаций в Древней Руси находятся ещё в начале XII в. [6, с. 1], а Н.В. Калачов продолжил историю подобного рода ассоциаций даже до XI в. [5, с. 2].
(2) Кречет – самый крупный из соколов, высоко ценился в качестве ловчей птицы на соколиной охоте.
(3) По данным Н.В. Калачова, в записи о создании именно этого объединения впервые встречается сам термин «артель», так называют её сами товарищи [5, с. 4].
Первая из них появилась в Санкт-Петербурге в 1714 г., то есть практически сразу после того, как началась активная балтийская морская торговля с Европой. Важной особенностью биржевых артелей являлось то, что они обеспечивали исполнение своих обязательств не только круговой порукой, но сверх того и страховыми суммами (формировались за счёт «вкупных», или вступительных, взносов артельщиков) [5, с. 20].
Сильнейший импульс развитию артельной формы в России придала крестьянская реформа 1861 г., упразднившая крепостное право. Стали создаваться первые промышленные (перерабатывающие) артели. Поначалу речь шла, конечно, о переработке сельскохозяйственной продукции. Началось всё с артельной сыроварни, появившейся в 1866 г. в селе Отроковичи Тверского уезда стараниями общественного деятеля и предпринимателя Н.В. Верещагина. Дело получило финансовую поддержку со стороны Императорского Вольного экономического общества(1) и Тверского губернского земского собрания [4, с. 70–73]. В других отраслях кустарного производства также стали появляться артели. Они на первых порах получали поддержку властей. К примеру, в 1870 г. тверское земство выделило 1000 руб. «на принятие мер к усилению и развитию местных промыслов на артельном начале» (всего за тот год земство ассигновало на развитие производственных артелей 45 300 руб.) [4, с. 74–77].
Не все из создававшихся в те годы промышленных артелей оказались долговечными, но некоторые добивались заметных результатов. Особо выделю Нижнетуринскую механическую артель, организованную в 1867 г. на месте ранее закрытого казённого Николаевского оружейного завода и производившую ударные (запальные) трубки для артиллерийского ведомства. Внедрив приспособления собственного изобретения, повысившие производительность труда в 20 раз, артель быстро наращивала объёмы выпуска продукции (за 5 лет было изготовлено 780 000 трубок) и соответственно число участников. В первый год их было 60, во второй год количество артельщиков возросло до 150. При этом стоимость трубок для заказчика постоянно снижалась: в первый год цена была 44 3/8 коп. за штуку, а в 1872 г. – 37 коп. Коммерческий успех и рост заработков стимулировали творческую активность артельщиков, в производстве были сделаны крупные технические улучшения. Ручные работы стали заменяться машинными, самими рабочими были спроектированы несколько станков, некоторые из них выполняли целиком ту работу, которая прежде производилась по частям [8, с. 172–176].
Примеру Нижнетуринской артели последовали и другие. В 1893 г. в селе Павлове Нижегородской губернии была организована складочная артель слесарей, производившая ножевую продукцию. Её поддержали государство (была выдана казённая ссуда в 55 тыс. руб.) и частные лица (были предоставлены займы на общую сумму не менее 50 тыс. руб.). Благодаря этому артель смогла построить обширный производственный корпус с паровыми двигателями и организовать дело на высоком техническом уровне.
Количество работников артели составляло 277 человек, из которых 144 были её членами, 133 – наёмными рабочими. По мнению М.И. Туган-Барановского, Павловская артель, даже по состоянию на 1917 г., являлась единственной в России крупной производственной артелью, доказавшей свою жизнеспособность [7, с. 195]. Эта артель, но уже в качестве ОАО «Павловский ордена Почёта завод художественных металлоизделий им. Кирова», успешно функционирует и по сей день.
Количество артельных объединений быстро росло практически во всех отраслях тогдашней российской промышленности. На 1 января 1917 г. в стране насчитывалось 47 187 кооперативов (в 1902 г. на ту же дату их было только 1625).
(1) Императорское Вольное экономическое общество – первая в Российской империи общественная организация. Оно было учреждено в 1765 г. с целью изучения положения русского земледелия и условий хозяйственной жизни страны и распространения полезных для сельского хозяйства сведений.
По приблизительному подсчёту, с учётом участия одновременно в нескольких кооперативах общее число их членов составляло около 14 млн человек. Если учесть, что от семьи в кооперативе участвовало, как правило, одно лицо, а средний размер семей кооператоров составлял 6 человек, то общий охват той или иной формой кооперации можно оценить в 84 млн человек, то есть более половины всего населения тогдашней Российской империи [7, с. 296–297]. По этому показателю дореволюционная Россия занимала безусловное первое место в мире!
Очень интересной чертой российских артелей конца XIX – начала XX в. Являлась высокая производительность труда. В ряде случае она не превзойдена и до настоящего времени. Примером может послужить сооружение Великого сибирского пути (историческое название, впоследствии – Транссибирская магистраль, Транссиб). Тогда в течение 1891–1904 гг. было построено около 7,5 тыс. км пути, по 500–600 км в год. Работники объединялись в артели, подряжавшиеся на прокладку рельсов на конкретных участках.
Кроме наличия квалификации, нужно было быть непьющим и часто даже иметь поручительство. Такой подход приносил свои плоды. Укладка пути на Средне-Сибирской железной дороге (от Ново-Николаевского до Иркутска, сооружалась в 1895–1899 гг.) велась, например, артелью всего из 150 рабочих. Они были разделены на несколько отдельных групп, каждая из которых исполняла свою работу. Сложный процесс укладки пути дробился на несколько самостоятельных категорий, выполнявшихся группами опытных рабочих, и лишь правильным распределением рабочей силы и умелой организацией работы можно объяснить быстрый ход укладки [9, с. 92].
С приходом советской власти, особенно в первые месяцы, отношение к российскому кооперативному движению было достаточно дружественным. Даже Совнарком шёл на уступки Центросоюзу, по ходатайству которого в Декрете от 10.04.1918 «О потребительских кооперативных организациях» была закреплена самостоятельность кооперативных организаций, добровольность членства в них, а также выборность их органов управления. Но уже с осени 1918 г. ситуация круто изменилась, начался процесс фактического огосударствления артелей и кооперативов. Органы власти присвоили себе право распоряжаться их имуществом и работниками, ликвидировать, перемещать и так далее.
Только с завершением периода «военного коммунизма» и переходом страны к новой экономической политике (нэп) началась денационализация мелких и кустарных предприятий.
Кооперативы снова получили толику самостоятельности, хотя вмешательство партийных и советских органов в их деятельность продолжалось. Но всё же процесс возрождения артельно-кооперативных форм хозяйствования пошёл очень быстро.
В условиях восстановления народного хозяйства после окончания гражданской войны огромную роль сыграла промысловая (производственная) кооперация. Причинами этого стали оскудение внутреннего рынка, вызванное разрухой, поразившей в первую очередь крупную промышленность, а также переориентация многих заводов и фабрик на выпуск военной продукции. Важным стимулом стал Декрет ВЦИК и СНК РСФСР от 07.07.1921 «О промысловой кооперации», предоставивший трудящимся безусловное право образовывать промысловые кооперативные товарищества или артели с правами юридических лиц и запретивший в отношении промышленных кооперативов национализации и реквизиции. В результате, и это по далеко не полным статистическим данным, в 1920 г. в РСФСР насчитывалось 1722 производственные артели, а в 1921 г. их стало уже 4257, при том, что в 1914 г. в России значились 244 производственные артели, а в 1919 г. – 780 [10, с. 14].
Процесс создания производственных артелей все 1920-е гг. шёл очень быстро.
На кооперативных началах формировались целые отрасли промышленности: художественные промыслы, ювелирная, производство мебели. Однако производственные артели создавались не только в сфере производства потребительских товаров. Немало их было и, как теперь говорят, в высокотехнологичных отраслях. Например, Санкт-Петербургское ОАО «Завод «Измеритель» было основано в 1928 г. как артель «Прогресс-Радио», предприятие по производству радиодеталей и радиоаппаратуры. Эта артель стала лидером довоенного советского радиостроения и приборостроения. В 1930 г. Ею был освоен выпуск первых ламповых радиоприёмников, а в 1939 г. был произведён первый отечественный телевизор с электронно-лучевой трубкой(1). Известное ОАО «Завод «Буревестник» (г. Гатчина) начало свою деятельность в 1924 г. в качестве кооперативной артели «Юпитер», изготавливавшей бытовые металлоизделия и объединявшей 35 человек. В 1931 г. эта артель стала называться «Цветметштамп» и имела численность уже 400 человек, производила она примусные горелки и арифмометры, а с 1932 г. Освоила выпуск прогрессивной для своего времени продукции – портативных патефонов(2).
Несмотря на заявленную правительством приоритетность развития крупной тяжёлой промышленности, промысловая кооперация показывала свою необходимость и эффективность и в 1930-е, и в начале 1940-х гг. Она позволила вполне ощутимо смягчить товарный дефицит в потребительском секторе. Доля артелей в общесоюзном промышленном производстве была скромной – всего 6%, но от них на рынок поступала пятая часть всех производимых в стране товаров широкого потребления. Всего же в начале 1940-х гг. в СССР действовало 25 600 артелей, где было занято около 2,6 млн человек. Ежегодный объём производства этих артелей составлял в среднем 21,48 млрд руб. [11, с. 187].
Проявила себя советская промысловая кооперация и в годы Великой Отечественной войны, когда артели перешли на выпуск нужной фронту продукции, и в послевоенный период. Количество артелей неуклонно росло, так как они были чрезвычайно важны для решения задач восстановления народного хозяйства и повышения уровня жизни населения страны (в первую очередь за счёт снабжения товарами повседневного спроса).
На 1 января 1956 г. в системе промысловой кооперации насчитывалось свыше 54,7 тыс. предприятий с 1,8 млн работающих. Это были весьма неплохо технически оснащённые предприятия, тесно связанные с крупной государственной промышленностью(3).
Эра производственных артелей, которые ухитрялись развиваться даже в трудные военные и послевоенные годы, завершилась с принятием ЦК КПСС и Советом Министров СССР постановления от 14.04.1956 № 474 «О реорганизации промысловой кооперации». Под предлогом необходимости изменения формы управления и более квалифицированного технического руководства предприятиями было решено передать безвозмездно наиболее крупные специализированные предприятия промкооперации в ведение республиканских министерств соответствующих отраслей промышленности и областных и городских Советов депутатов трудящихся. Членам артелей возвращались только паевые взносы в соответствии с уставами этих артелей. Полностью же промысловая кооперация была упразднена в СССР постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 20.07.1960 № 784 «О промысловой кооперации», которым все её предприятия передавались в ведение органов государственной власти.
«Ренессанс» производственных кооперативов в СССР, а потом в России, начавшийся с принятием перестроечного Закона СССР от 26.05.1988 № 8998-XI «О кооперации в СССР», продолжался, к сожалению, очень недолго. Законом РСФСР от 25.12.1990 № 445-1 «О предприятиях и предпринимательской деятельности» в стране были созданы новые возможности создания частных предприятий различных организационно-правовых форм.
(1) [Электронный ресурс] – Режим доступа: URL: amplipuls.ru/about-us
(2) [Электронный ресурс] – Режим доступа: URL: zavodburevestnik.ru/history
(3) [Электронный ресурс] – Режим доступа: URL: slovari.yandex.ru/~книги/БСЭ/Кооперация%20промысловая/
Интерес к артелям значительно снизился, многие из них были преобразованы в товарищества (позже – общества) с ограниченной ответственностью и акционерные общества. Ещё одним значимым препятствием на пути развития артельных форм хозяйствования в 1990-е гг. стало фактическое отстранение кооперативов от участия в процессах приватизации государственной и муниципальной собственности. По состоянию на 1 октября 2013 г. в Едином государственном реестре юридических лиц числилось только 32 400 производственных кооперативов, тогда как обществ с ограниченной и с дополнительной ответственностью на учёте состояло 3 667 608 да ещё плюс к ним 165 897 акционерных обществ.
Развитие кооперативного предпринимательства в современной России тормозит также и укоренившееся в обществе мнение о его несовместимости с крупномасштабным бизнесом. Однако согласиться с этим нельзя. Имеется множество примеров (зарубежных, к сожалению) крупных и весьма эффективных компаний и целых корпораций, функционирующих в форме кооперативов и их объединений. Выше мы уже упоминали некоторых мировых лидеров кооперативного сектора экономики. Здесь же рассмотрим подробнее Мондрагонскую кооперативную корпорацию (Mondragon Corporaciоn Cooperativa, Corporaciоn Mondragon). Она была основана в 1956 г. и является седьмой по величине компанией Испании и ведущей бизнес-группой Страны Басков. Её совокупная выручка в 2012 г. составила более 14,08 млрд евро, а стоимость активов – более 35,88 млрд евро1. В 256 компаниях, составляющих корпорацию и действующих в сфере финансов, промышленности, розничной торговли, строительства и других, в конце 2012 г. был занят 80 321 сотрудник-пайщик2. И это ведь далеко не самая крупная кооперативная корпорация.
В современной России деятельность производственных кооперативов регулируется Федеральным законом от 08.05.1996 № 41-ФЗ «О производственных кооперативах» (далее – ФЗ о ПК). Согласно ст. 1 этого Закона производственным кооперативом (артелью) признаётся добровольное объединение граждан на основе членства для совместной производственной и иной хозяйственной деятельности, основанной на их личном трудовом и ином участии и объединении его членами (участниками) имущественных паевых взносов. Кроме граждан Закон допускает участие в артелях и юридических лиц, но такая возможность должна быть предусмотрена уставом производственного кооператива.
Проанализировав ФЗ о ПК в сравнении с нормативно-правовыми актами, регулирующими деятельность коммерческих организаций других организационно-правовых форм, можно прийти к выводу, что в настоящее время производственные кооперативы лидируют по критерию вовлечённости работников в процессы управления производством. Какие же именно особенности функционирования производственных артелей дают основания так утверждать? Рассмотрим их.
Деятельность производственных кооперативов основывается на личном трудовом участии членов кооператива (ст. 1 ФЗ о ПК). Закон допускает и «иное участие» членов кооператива в его производственной и иной хозяйственной деятельности, но ограничивает размер такого участия. Число членов кооператива, внесших паевой взнос, участвующих в деятельности кооператива, но не принимающих личного трудового участия в его деятельности, не может превышать 25% числа членов кооператива, принимающих личное трудовое участие в его деятельности (п. 2 ст. 7 ФЗ о ПК). Для таких кооператоров Закон устанавливает обязанность внесения дополнительного паевого взноса, минимальный размер которого определяется уставом кооператива (п. 2 ст. 8 ФЗ о ПК). Кроме того, Законом установлено и предельное количество наёмных работников (не членов) артели.
(1) [Электронный ресурс] – Режим доступа: URL: mondragon-corporation.com/LinkClick. aspx?fileticket=GyrhreLhhoA%3d&tabid=66
(2) [Электронный ресурс] – Режим доступа: URL: es.wikipedia.org/wiki/Corporaci%C3%B3n_Mondragon
Их средняя за отчётный период численность не должна превышать 30% численности членов кооператива (ст. 21 ФЗ о ПК). Следовательно, приоритет однозначно отдаётся членам кооператива, принимающим участие в его деятельности личным трудом.
Такой приоритет фактически устанавливает контроль со стороны членов кооператива (работников) над высшим органом управления кооперативом (общим собранием его членов). Это становится возможным в силу того, что в производственных кооперативах решения общего собрания по основным вопросам его компетенции принимаются простым большинством голосов присутствующих на данном собрании членов кооператива. Каждый член кооператива независимо от размера его пая имеет при принятии решений общим собранием членов кооператива один голос. По ряду наиболее значимых для деятельности кооператива вопросов Закон предусматривает требование квалифицированного большинства, не менее трёх четвертей голосов присутствующих на общем собрании членов кооператива. К ним относятся решения об изменении устава кооператива, о реорганизации (за исключением преобразования в хозяйственное товарищество или общество) и о ликвидации кооператива. Решение о преобразовании кооператива в хозяйственное товарищество или общество принимается по единогласному решению всех членов кооператива. Решение об исключении члена кооператива принимается двумя третями голосов присутствующих на общем собрании членов кооператива (п. 2 ст. 15 ФЗ о ПК).
Из возможности фактического контроля со стороны членов кооператива – работников над общим собранием его членов проистекает и контроль со стороны таких кооператоров над другими органами управления производственными артелями (ст. 16–17 ФЗ о ПК), то есть над наблюдательным советом (может создаваться в кооперативах с числом членов более 50; осуществляет контроль за деятельностью исполнительных органов кооператива и решает другие вопросы, отнесённые уставом к его компетенции) и над исполнительными органами (при числе членов более 10 в кооперативе избирается коллегиальный исполнительный орган – правление). Членами наблюдательного совета и членами правления кооператива, а также председателем кооператива могут быть только его члены.
Ещё одним важным признаком демократизма производственных артелей является заложенный в Законе механизм распределения прибыли. При том что порядок распределения прибыли кооператива определяется его уставом согласно п. 1 ст. 12 ФЗ о ПК, прибыль кооператива императивно распределяется между его членами в соответствии с их личным трудовым и (или) иным участием, размером паевого взноса, а между членами кооператива, не принимающими личного трудового участия в деятельности кооператива, соответственно размеру их паевого взноса. Но согласно п. 2 ст. 12 ФЗ о ПК независимо от совокупного и индивидуального размеров паевых взносов членов кооператива, не принимающих личного трудового участия в его деятельности, часть прибыли кооператива, распределяемая между ними, не может превышать 50% прибыли кооператива, подлежащей распределению между членами кооператива. По решению общего собрания часть прибыли кооператива может распределяться также и между его наёмными работниками.
Сравнив возможности влияния членов кооператива – работников на решения, принимаемые его органами управления, и контроля над ними, а также механизмы распределения прибыли с аналогичными возможностями работников хозяйственных обществ и других коммерческих организаций, можно утверждать, что только в случае производственных кооперативов стоит говорить о реальной производственной демократии. Рассмотрим теперь, что же нужно для развития, точнее воссоздания, системы российской производственной кооперации.
Во-первых, со стороны государства этому начинанию должна быть оказана серьёзная, продуманная поддержка. Ведь, как мы говорили выше, даже царское правительство и губернские власти финансово и организационно помогали промышленным артелям. Понятно, что без такого содействия российская дореволюционная кооперация не вышла бы на одну из лидирующих позиций в мире. Советское правительство на протяжении почти 40 лет отдавало должное производственным кооперативам. Конечно, цели, преследуемые как царским, так и советским правительствами в их отношении к кооперативному производству, не были связаны с развитием системы вовлечения работников в процессы управления предприятиями и демократизацией этих процессов, но невольно они этому способствовали. Так неужели в современных условиях, когда на высшем уровне заявлено о необходимости повышения роли институтов самоуправления трудовыми коллективами, российские власти не вспомнят о столь значительном и успешном историческом опыте и не воспользуются им?
Во-вторых, нужно определить, какими именно путями можно добиться быстрого восстановления системы промышленной кооперации. Опыт взрывного развития кооперативной сферы конца 1980-х – начала 1990-х гг. повторить вряд ли возможно и, учитывая все особенности тогдашнего времени, не нужно.
Сегодня целесообразно создавать производственные артели на базе предприятий, находящихся в кризисном и предбанкротном состоянии или в процессе банкротства (конечно, предварительно должны быть внесены соответствующие изменения в Федеральный закон от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)»). На таких предприятиях, где собственники или менеджмент показали неспособность эффективно ими управлять, скорее всего, существуют возможности, хотя бы и теоретические, исправить положение с помощью инициативы и энергии трудовых коллективов, для которых зачастую пропадают единственные доступные места работы. Нужно только предложить работникам создать производственный кооператив, разработать реалистичный план антикризисных мероприятий и взять тонущее предприятие в управление.
Здесь, конечно, тоже не обойтись без помощи государства, так как останется проблема долгов банкротящегося предприятия. Представляется, что её можно решить, если государство в лице уполномоченного органа совместно с производственным кооперативом разработают план погашения задолженности, позволяющий обеспечить интересы как кредиторов, так и новых кооператоров. Одновременно должна быть произведена оценка стоимости такого предприятия (с учётом долгов), которая после завершения процесса расчёта с кредиторами должна быть выплачена собственникам этого предприятия. После всех этих расчётов предприятие должно будет перейти в собственность производственного кооператива его работников.
Ещё один путь внедрения артельных принципов в экономическую практику – создание производственных кооперативов на базе предприятий, где собственник или собственники решили «отойти от дел». Речь здесь идёт об аренде (в том числе финансовой, то есть лизинге) предприятий кооперативами, созданными их работниками. При этом важным становится вопрос о размере арендной платы, который устанавливается, конечно, по договоренности сторон. Однако, несмотря на свободу договора, считаю возможным привести некоторые соображения на этот счёт. В данном случае, если вслед за К. Марксом полагать артель действительно функционирующим (производительным) капиталистом, то арендную плату соответственно можно трактовать как плату собственнику капитала (в терминологии Маркса – процент) [12, с. 409–411]. Тогда размер арендной платы, получаемой собственником предприятия, может определяться исходя из банковских ставок по долгосрочным (не менее 3–5 лет) кредитам для предприятий-аналогов и величины капитала рассматриваемого предприятия. Величина капитала, используемая для расчёта размера арендной платы, должна соответствовать стоимости имущества предприятия на дату проведения расчётов. Её, в свою очередь, можно определить как стоимость чистых активов предприятия, исчисленных из рыночной (оценочной), а не балансовой стоимости активов (в первую очередь объектов недвижимости и нематериальных активов) [13, с. 126]. Установленный таким образом размер арендной платы может считаться справедливым или, как минимум, служить отправной точкой в переговорах. В распоряжении артельщиков в этом случае останется предпринимательский доход.
У артельной формы организации предпринимательской деятельности, кроме вышесказанного, есть ещё одно важнейшее преимущество – она соответствует русскому национальному характеру, ментальности нашего народа. Отмечено это было более 140 лет назад: «...всякому, кому приходится изучать экономический быт русского народа в его ли настоящем или прошедшем, неминуемо придётся натолкнуться на артели и ими заняться. … Артели так срослись с жизнью, что для них писанные уставы и законы были излишни. Как обычное право, передавались установившиеся в них правила от отца к сыну, применяясь ко всем случайностям жизни, пополняясь каждым новым поколением» [8, с. 1]. В этом отношении, видимо, немногое изменилось и к нашему времени. Как говорила К. Касьянова (В.Ф. Чеснокова), «наши ценностные системы не мотивируют нас к индивидуальному предпринимательству, но коллективными предпринимателями мы всегда были неплохими. Вспомните русские артели, которые уже в застойный период возродились в виде широко распространившихся “шабашек”, “рабочих отрядов”» [14, с. 23].
Говоря о необходимости воссоздания российской промышленной кооперации, нужно также помнить о том, что международное кооперативное движение (и в развитых странах) имеет особую поддержку Организацией Объединённых Наций. В докладе Генерального секретаря ООН на 66-й сессии Генеральной Ассамблеи прямо сказано: «Кооперативы… помогают людям организоваться, с тем чтобы улучшить условия своей жизни с помощью предпринимательства. Выступая в этом качестве, они помогают повышать доходы и создавать рабочие места, а также, руководствуясь принципами взаимной ответственности, содействуют достижению социальной интеграции и сплочённости общества. Так, кооперативы способствуют расширению прав и возможностей своих членов, поощряя широкие и демократические процессы принятия решений и делая упор на создание потенциала и инвестиции в развитие человеческого капитала…» [3, с. 14].
Литература
1. Ашинов С., Букреев В., Рудык Э. Народные предприятия: от формы к содержанию // Москва. – 2004. – № 10. [Электронный ресурс] – Режим доступа: URL: uomk.narod2.ru/vas2/ent/1-06_narsbor_ashinov.doc
2. Global 300 Report 2010. The world’s major co-operatives and mutual businesses. – Geneva: International Co-operative Alliance, 2011. [Электронный ресурс] – Режим доступа: URL: ica.coop/sites/default/files/attachments/Global300%20Report%202011.pdf
3. Кооперативы в процессе социального развития и проведение Международного года кооперативов // Доклад Генерального секретаря. Генеральная Ассамблея. A/66/136. – 2011 г., 13 июля. [Электронный ресурс] – Режим доступа: URL: copac.coop/publications/un/a66136r.pdf
4. Исаев А.А. Артели в России. – Ярославль: Тип. Губ. правл., 1881.
5. Калачов Н.В. Артели в древней и нынешней России. – СПб.: Тип. В. Головина, 1864.
6. Максимов В. Артели биржевые и трудовые (с разъяснениями Правительствующего Сената и приложением: всех действующих узаконений, правил, образцовых уставов биржевых и трудовых артелей и устава общества для содействия артельному делу в России). – М.: Изд-во книжн. маг. И.К. Голубева под фирмою «Правоведение», 1907.
7. Туган-Барановский М.И. Социальные основы кооперации. – М.: Экономика, 1989.
8. Сборник материалов об артелях в России. Вып. 1 // Издание С-Петербургского Отделения Комитета о сельских, ссудо-сберегательных и промышленных товариществах. – СПб.: Тип. № 2 Майкова, 1873.
9. Томашкевич И.Р. Великий путь. Виды Сибири и её железных дорог (Виды Сибири и Великой Сибирской железной дороги от реки Оби до реки Енисея и Томская ветвь). Вып. 1. – Красноярск: Изд-во М.Б. Аскельрод и Ко, 1899.
10. Колганов А.И. Коллективная собственность и коллективное предпринимательство. Опыт развитых капиталистических государств. (Серия «Третий путь»). – М.: Экономическая демократия, 1993.
11. Пасс А.А. Советское государство и промысловая кооперация: эволюция отношений (конец 1930-х – начало 1940-х годов) // Мобилизационная модель экономики: исторический опыт России ХХ века: сб. материалов II Всероссийской научной конференции. – Челябинск: Энциклопедия, 2012.
12. Маркс К. Капитал. Критика политической экономии. – Т. 3. Кн. 3. Процесс капиталистического производства, взятый в целом. Ч. 1 / под ред. Ф. Энгельса. М.: Политиздат, 1989.
13. Ключко В.Н. Мотивация менеджеров: возвращаясь к Марксу // Менеджмент в России и за рубежом. – 2013. – № 1.
14. Касьянова К. Ещё раз к вопросу о Магомете и горе // Знание – сила. – 1992. – № 1.
